Наклонился, всмотрелся… И распрямился со словами:
— Отбегался. За него награда полагается…
— Мне не нужно, — понял правильно заминку.
— Нужно или не нужно, завтра разбираться будут…
— А вот это что такое? — показал на распоротый мешочек.
— Где? Дай-ка сюда! — дружинник протянул требовательно руку,
взял протянутый ему факел, наклонил к самой земле. — Пыль какая-то.
Зола?
— В лицо мне хотел швырнуть…
— В лицо? — поднял голову дружинник. Присел возле тела, кончиком
ножа подцепил раскисшую бурду, поднёс к глазам. Потом принюхался,
сморщился. — А ведь это перец! Точно, перец!
Стряхнул с ножа смесь, тщательно протёр лезвие об одежду убитого
и выпрямился:
— Ишь, как он тебя извести хотел. Денег на перец не пожалел!
Ладно, завтра разберутся.
И приказал стоящему рядом подчинённому :
— Вы мешочек аккуратно приберите. И то, что рассыпалось, тоже
соберите. Пригодится…
Распрощались, и я пошёл к себе домой. Продуктивно у меня день
прошёл…
Спал крепко. Совесть не мучила, и ничто не тревожило мой сон.
Даже утром не бросился к окошку в попытке посмотреть на место
вечерней схватки.
Спокойно привёл себя в порядок, позавтракал легко, да и
отправился в Кром службу нелёгкую служить.
Во дворе Прохор с Лехом лопатами снег с дорожек сгребают.
Матушка-зима под утро расщедрилась и обрадовала — по щиколотку
засыпала землю свежим снегом.
Не скажу, что спокойно прошёл мимо соседского подворья, и ничего
в душе не дёрнулось. Дёрнулось! Но не от чувства тревоги, а от
нетерпеливого ожидания!
Всё казалось, сейчас ближе подойду и засыпанные снегом мёртвые
тела увижу. Но всё уже прибрали. Рассердился на себя — вчера о
трофеях напрочь забыл! Ведь можно же было хотя бы того же Прохора
за ними отправить?
Покосился на свежевыпавший снег, постарался стороной обойти то
самое место. Почему? Не знаю, просто показалось, что проглядывает
через снег чёрное пятно крови...
Прошёл по самому краю проезда и пошагал себе дальше. И даже не
оглянулся ни разу. Да и куда смотреть? Темно. И пусто.
Собаки соседские и в этот раз промолчали. Ни одна мохнатая морда
за забором не тявкнула.
Оглянулся за спину на крепостные ворота. И там тоже пусто — ни
чадящих чёрным дымом факелов, ни смутного в предрассветных сумерках
мельтешения теней.
Кругом всё тихо, чинно и спокойно.
От этой мысли на душе стало легче, настроение улучшилось, даже
показалось, что предрассветная стужа спала и на улице разом
потеплело. Да и темнота уже не казалась столь давящей.