Пушкин за 30 минут - страница 24

Шрифт
Интервал


«Пир во время чумы»

Это четвёртая из цикла маленьких трагедий Пушкина. Здесь поэт выступил в роли переводчика, чей гениальный перевод затмил оригинал и стал уникальным произведением. Пьеса, состоящая из одной сцены, – перевод фрагмента из пьесы английского поэта Джона Вильсона «Чумной город», посвященной лондонской чуме 1665 года. Поэт заинтересовался этой темой, после того как в 1830 году Пушкина в Болдино столкнулся с эпидемией холеры (в письмах он называл ее чумой).

Сюжет таков: в городе царит эпидемия чумы, однако несколько человек накрывают стол на улице и начинают пировать и петь унылые песни. Во время пира к ним подходит священник, упрекает их в кощунстве и безбожности и просит прекратить пир и разойтись по домам, однако Вальсингам (один из молодых людей, которого называют Председателем) возражает ему, что у них мрачные дома, а юность любит радость. Тогда священник напоминает ему, что еще совсем недавно он плакал над могилами своих матери и жены. Священник уходит, пир продолжается, а Вальсингам остается в задумчивости. Его тревожит дух любимой матери.

Отрывок из произведения «Пир во время чумы» (обращение священника к Председателю)

Священник

Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и песнями разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространенной!
Средь ужаса плачевных похорон,
Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,
А ваши ненавистные восторги
Смущают тишину гробов – и землю
Над мертвыми телами потрясают!
Когда бы стариков и жен моленья
Не освятили общей, смертной ямы, –
Подумать мог бы я, что нынче бесы
Погибший дух безбожника терзают
И в тьму кромешную тащат со смехом.

Несколько голосов

Он мастерски об аде говорит!
Ступай, старик! ступай своей дорогой!

Священник

Я заклинаю вас святою кровью
Спасителя, распятого за нас:
Прервите пир чудовищный, когда
Желаете вы встретить в небесах
Утраченных возлюбленные души.
Ступайте по своим домам!

Председатель

Дома
У нас печальны – юность любит радость.

Священник

Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,
Кто три тому недели, на коленях,
Труп матери, рыдая, обнимал
И с воплем бился над ее могилой?
Иль думаешь, она теперь не плачет,
Не плачет горько в самых небесах,
Взирая на пирующего сына,
В пиру разврата, слыша голос твой,
Поющий бешеные песни, между
Мольбы святой и тяжких воздыханий?