Сама женщина ничего не замечала, она была полностью зациклена на своем муже, а тот ревниво и грозно отслеживал взгляды Беркутова. Это было забавно, хотя и мучительно с точки зрения физиологии. Но совместные поездки стоили того, потому что благодаря наблюдениям и невольно подслушанным обрывкам разговоров выяснилось, что эта Алена… вообще что-то с чем-то, и дело не во внешности. Она оказалась уникумом в принципе! Эта женщина абсолютно не осознавала своей власти над мужчинами – почти над любым из них, стоило ей только захотеть. И совершенно искренне и честно не подозревала о наличии в своем боевом арсенале почти неотразимой женской харизмы. А коктейль был убойным – живая естественная непосредственность, наличие ума, легкий характер и эти линии… Бомба! Это была просто атомная бомба.
Она была немного простоватой в своем поведении и общении. В ней не наблюдалось ни грамма так называемого «гламура» или спокойной высокомерности, присущей знающим себе цену женщинам. Но Беркутов давно вышел из возраста, когда ценят дорогие подделки или эксклюзив такого плана. У него уже был когда-то свой собственный уютный и милый эксклюзив – его Лена. В свое время он любил ее до умопомрачения и как-то незаметно стал проецировать те самые подзабытые уже чувства на Алену – такую же недосягаемую для него сейчас. Они с Леной не были похожи внешне, но эта милая и естественная простота, это отсутствие манерности, этот искренний смех… эти приятные глазу объемы в нужных местах!
Он ни на что не надеялся и ни на что не рассчитывал – просто любовался ею со стороны и тут вдруг такой подарок! Думать так было грех, все же Руся сильно пострадала - некогда красивое лицо превратилось в кровавое месиво…, он с сожалением отвел взгляд и пообещал оплатить любую пластику.
Сразу же положил на ее счет некоторую сумму на первое время (какое-то жилье у нее было) и мирно договорился о разводе. Кажется, Руся рассчитывала в будущем на внимание своего любовника. Беркутов веселился по этому поводу, но только в самом начале – в первые часы после трагедии, пока не узнал, что Алена находится под стражей. Он быстро поднял все доступные ему связи, ее свобода стоила ему нервов и денег, но! Потом он говорил с ней, касался ее локтя, владел ее вниманием, получил ее благодарность и опять – но! Он крупно лоханулся – оказывается, вчера было можно... А он не знал! Просто не сообразил, в голову не пришло, что тяжелым, почти убитым состоянием женщины можно было воспользоваться. Сообразил бы – воспользовался. Ему было не до щепетильности и не до тех самых реверансов – без малого год лифтового мазохизма довел его почти до ручки: иногда он фантазировал ночами и… баловался. В полных сорок семь лет…