Жизнь налаживалась, я бы даже сказал, что била ключом, кирпичом,
досками и прочим строительным материалом. Прямо какой-то
социалистический субботник — чистят, строят, вывозят мусор, что-то
красят, вставляют окна. Помимо бурной деятельности в глаза
бросились двойные ряды фонарей со святым светом и несколько
свежепостроенных вышек с вооруженными людьми на перекрестках, и
оборудованные из мешков огневые точки на крышах.
В какой-то момент я заблудился, но первый же встречный указал в
сторону зубоврачебной клиники. Которая оказалось не просто ширмой,
а самой настоящей больницей для бедных, мерзнущих в очереди на
улице.
На углу дома стояла металлическая бочка, из которой выбивалось
невысокое пламя, но там стояло всего два человека. Остальные хоть и
мерзли, но всячески обходили бочку стороной. Когда я подошел ближе
и разглядел своих старых знакомых, сразу стало ясно почему все
именно так.
Две суровые фитоняши, косящие то ли под самураек, то ли под
ниндзя, встретили меня угрюмым молчанием. Что-то не задалось у них
— у одной рука на сгибе в жесткой повязке, у второй пустые ножны за
спиной.
На мою улыбку не среагировали, молча обыскали и, не дав
погреться, в обход очереди проводили в клинику.
Нечаев, он же Дантист, он же глава группировки Томские зубодеры,
оказался реальным стоматологом, ну или хирургом-зубодером. Если в
этом мире уже есть деление на хирургов, протезистов, пародонтологов
и прочих зуботологов — в этом я был не уверен.
Зато на все двести процентов знал, что я не хочу попасть сюда на
прием. Сама клиника больше походила на парикмахерскую — несколько
кресел вдоль стены в общем зале. В каждом сидел человек, и вокруг
суетились люди в белых халатах. В том числе и Нечаев, больше
похожий на мясника с закатанными рукавами и забрызганным кровью
фартуком.
Он заметил нас, махнул рукой, чтобы подождали. И резко цапнул
каким-то пыточным предметом зуб у пожилой женщины в кресле. Вот
ведь садюга чертов, а женщина, когда у нее шок прошел, еще и
спасибо ему сказала.
Но как бы эти все бедолаги ни были благодарны за сомнительную
бесплатную медицину, отблески ауры говорили, что счастья в этом
доме нет. Темная энергия кровавым маревом поднималась над полом,
трепетала и тянулась к рабочему креслу Нечаева.
Единственному креслу, где были кожаные ремни на подлокотниках и
стальная конструкция для фиксации головы. Похоже, что свои теневые
дела здесь решали, не отходя от кассы, только в нерабочее
время.