– Уже имею, Николай Яковлевич.
Правда, только на территории своего уезда. Сам становый пристав
вручил мне это разрешение. Но револьвер я и так в имении оставил.
И, заметьте, это подарок князя Николая Борисовича Юсупова, и у меня
имеется дарственная от него. И, между прочим, я только защищал
жизнь и честь сестры, своей семьи и всех обитателей усадьбы.
Запросто могли всех убить и разграбить имение. В меня и камнями
кидали. В записке станового пристава всё это изложено. И полиция ко
мне никаких обвинений не предъявила. Если Вы намерены применить ко
мне необоснованные взыскания, то нам с Ариной Васильевной придётся
обратиться в суд. И, будьте уверены, что мы её выиграем!
Подействовало! А нечего меня пугать!
Да, мне пришлось резко объясниться с недовольными мной директором и
инспектором Леонидом Петровичем Пустонским. Ну, да, как бы лишних
хлопот им добавил. Хотя, присутствовал ещё наставник класса и
учитель по латыни и древнегреческому, немец Иоганн Карл или Иван
Карлович Дитрих. Хотя, он ко мне никаких претензий не высказал.
Конечно, мои учителя так и не смогли
предъявить мне никаких обвинений. Тем не менее, я получил
предупреждение, что, если будут новые нарушения, то меня сразу же
исключат из гимназии. Жаль, но директор и инспектор спокойно
пропустили мимо ушей новость о появлении у меня сводной сестры.
Пусть в полицейских бумагах сведения о ней имелись. Странно,
конечно, но, похоже, что просто кто-то на них сильно надавил. Явно
господа из Министерства народного просвещения. Ведь наша гимназия в
одном здании с ним находится. Ещё и с Русским географическим
обществом. Далеко ходить не надо. И нам, гимназистам, лишь лишние
волнения. Только непонятно отчего. Моей вины уж точно не имелось.
Местный наглый богач-кулак Прохор Соломин, пусть и из крестьян,
хотел насильно сделать Александру женой своего сынка-разбойника
Демьяна, и так уж забившего насмерть первую жену. Просто без
причин! Всё равно нельзя! И явно откупился! К счастью, вовремя мы с
тётей Ариной в имение приехали! Хотя, похоже, что директор с
инспектором просто посчитали меня зазнавшимся аристократом,
возомнившим о себе невесть что, и решили поставить на место. Ну,
да, я и сам не любил и не уважал таких охамевших, ага, мажоров:
аристократов и богачей. Полно их в Петербурге было. Ходило
множество нехороших слухов. А ведь в городе ещё и обычных бандитов
с разбойниками хватало.