Однако нам удалось без происшествий
добраться до Пармы. Моё путешествие выдалось удивительно спокойным.
По крайней мере, его начало. Но что-то мне подсказывало, это
спокойствие мне ещё аукнется, да так, что и сам не рад буду.
Отчего-то всегда так – чем проще начинается дело, тем хуже оно
закончится. И меня такое лёгкое начало путешествия в Шварцвальд
откровенно пугало.
[1]
Крысолюды —
порождения чумы, по официальной версии крысы, питавшиеся телами
умерших от чумы людей и изменённые ею.
[2]
Морион (фр. morion из исп. morrión)
— шлем с
высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди и сзади.
Появился предположительно в Испании в
начале XVI
века.
Парма не понравилась категорически.
Город был точно таким же, как тот, где я родился и прожил первые
годы, пока вспышка чумы не уничтожила его полностью. Бездушные
сожгли мой родной городок – я даже названия его не помнил – и, я
почти уверен, та же судьба рано или поздно ждёт Парму. Город был
слишком скученным и тесным, он весь старался поместиться за высокой
каменной стеной, опоясавшей его в незапамятные времена. Да, она
спасала от серых орд бродячих мертвецов и тварей, куда более
страшных, но она была и его проклятьем. Город рос не вширь, он
поглощал всё свободное пространство внутри себя самого.
Парма была чудовищно грязной – в
монастыре и я как-то отвык от неё, но сейчас мне в нос ударила вонь
такой силы, что мне едва дурно не стало. По узким улочкам шныряли
бездомные кошки и собаки, они то и дело дрались за жалкие остатки
еды, что выкидывали из таверн и постоялых дворов. А вот этих самых
таверн с постоялыми дворами в Парме было более чем достаточно. По
большей части таких же грязных и тесных, как и весь остальной
город.
Я не собирался задерживаться тут.
Чума может вспыхнуть в Парме в любой момент, и тогда уже никого не
спасут ни многочисленные доктора, патрулирующие улицы – здесь они,
кстати, не снимали масок с длинными клювами, - ни солдаты Братства
бездушных. Последние разве что после окончания карантина сожгут
город, как поступили с моим родным, которого и на карте больше не
осталось. И вряд ли о нём кто-то помнит сейчас.
Переночевали все мы на том постоялом
дворе, где хозяин дилижанса оставил в конюшне своих лошадей. Все
были настолько вымотаны поездкой, что ни у кого не возникло даже
идеи поискать заведение поприличней, или хотя бы подешевле. Мы
просто валились с ног от усталости и нервного напряжения, не
отпускавшего нас все последние часы пути. Те, что пришлось
проделать после заката. К тому же из-за отсутствия остановок на
последнем отрезке пути, всем нам пришлось весьма туго, и мы едва не
выскочили из дилижанса, чтобы как можно скорее опорожнить мочевые
пузыри.