Когда «Ганомаг» неторопливо проехал дальше вдоль скал, из-за
поворота вынырнул целый караван каких-то телег, запряженных
лошадьми. И лейтенант насчитал семь подвод, нагруженных какими-то
мешками, а также тюками с одеждой, утварью и инструментами. В одной
подводе, оборудованной бортами, были навалены кучей лопаты, мотыги,
грабли, пилы, молотки, косы, серпы и прочий инструмент. А другая
подобная повозка оказалась наполненной кухонными принадлежностями:
котлами и чугунками, кастрюльками и ковшиками, даже самоварами и
разной мелочью вроде половников, ложек и столовых ножей.
Но, самая интересная массовка шла за подводами. Женщины, старухи
и молодухи, бедно одетые и почти все босые, многие с косынками на
головах, тащились по грязи, прижимая к себе маленьких детей. А,
держась за их юбки, рядом с матерями шли дети побольше. И все они
горько плакали и голосили, потому что толпу женщин и детей, человек
триста, не меньше, стерегли какие-то мужики бомжеватого вида с
белыми повязками на рукавах потертых пиджачков, видавших виды,
грязных и порванных. И эти мужики, вооруженные палками, нещадно
били детей и женщин, если они случайно сходили с дороги или
отставали. А сзади, наблюдая за их действиями, смеялись в полный
голос какие-то солдаты, одетые в потрепанную серую форму, похожую
на немецкую. «Про войну и немцев опять кино снимают, понятное
дело», — успел подумать Кравченко до того момента, как за
поворотом, в той стороне, куда уехали мотоцикл и «Ганомаг»,
прогремели один за другим два взрыва.
Тотчас бабы заголосили еще пуще прежнего, испугавшись и
сгрудившись на дороге. А телеги, которые ехали впереди пешей толпы,
остановились. И тут все звуки перекрыл треск пулеметов, раздавшийся
с той стороны, откуда прогремели взрывы. В этот же момент со скалы,
нависающей над противоположной стороной дороги у самого поворота,
защелкали выстрелы. И два солдата, которые только что громко
хохотали, повалились в грязь. Причем, выглядело все слишком уж
натуралистично. Тут прогремел взрыв совсем близко, позади всей
процессии, отчего несколько замыкающих солдат раскидало в стороны с
оторванными конечностями. А прямо перед лейтенантом в кусты упала
чья-то окровавленная рука, зацепившись обрывком рукава за ветки и
повиснув на уровне глаз. Кравченко уставился на эту руку и наконец
начал понимать, что на кино все это слишком мало похоже. Шел
настоящий бой, и люди гибли под пулями и от взрывов.