Некрасов за 30 минут - страница 9

Шрифт
Интервал


Кипящие в уме: «В последние года
Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
И рабству долгому пришедшая на смену
Свобода наконец внесла ли перемену
В народные судьбы? в напевы сельских дев?
Иль так же горестен нестройный их напев?..»
Уж вечер настает. Волнуемый мечтами,
По нивам, по лугам, уставленным стогами,
Задумчиво брожу в прохладной полутьме,
И песнь сама собой слагается в уме,
Недавних, тайных дум живое воплощенье:
На сельские труды зову благословенье,
Народному врагу проклятия сулю,
А другу у небес могущества молю,
И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы,
И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы,
И лес откликнулся… Природа внемлет мне,
Но тот, о ком пою в вечерней тишине,
Кому посвящены мечтания поэта,
Увы! не внемлет он – и не дает ответа…

Произведение, как и все творчество «мужицкого поэта» посвящено сложной жизни обычного крестьянина. Название «Элегия» радостное и торжественное, но это ирония. И заключается она в том, что поэту хотелось бы, чтобы после отмены крепостного права: «…Я видел красный день: в России нет раба! И слезы сладкие я пролил в умиленье…» и с обретением свободы, люди стали жить лучше, но этого не произошло: «…Народ освобожден, но счастлив ли народ?…», «…Сносней ли стала ты, крестьянская страда? И рабству долгому пришедшая на смену Свобода наконец внесла ли перемену В народные судьбы? в напевы сельских дев?…».

Но ответа на этот вопрос нет: «…Кому посвящены мечтания поэта, Увы! не внемлет он – и не дает ответа…».

Поэт и гражданин

На момент написания данного произведения, в общественной жизни произошло переосмысление роли поэзии в формировании общественного мнения. Она перестала быть флагманом и стала выполнять исключительно развлекательную функцию. Такое положение дел совершенно не устраивало поэта.

Согласно сюжету, происходит полемика между поэтом, под которым Некрасов подразумевает себя самого и обычным гражданином. Последний уговаривает поэта начать что-то писать, руководить мышлением народа, но тот не в духе, он упрямится и сокрушается, что к нему никто не прислушивается: «…Но я обстрелянная птица. Жаль, нет охоты говорить…» и крайне безосновательно и не скромно сравнивает себя с Пушкиным: «…Так я, по-твоему, – великий, Повыше Пушкина поэт?…». К счастью, сам одергивает свое самомнение: «…Ну, нет! Твои поэмы бестолковы, Твои элегии не новы…». Тем самым, не просто претендуя на лавры величайшего из поэтов, что правдой не является, но и плачась на отсутствие таланта: «…Учить других – потребен гений, Потребна сильная душа, А мы с своей душой ленивой, Самолюбивой и пугливой, Не стоим медного гроша…».