– Ещё что-то про минералы. Нефертит, или как-то так, сэр.
– Нефрит. – На губах доктора появилась ироническая улыбка. – И персики. «Персиковая ветвь», я верно полагаю?
– Истинно так, сэр, – подтвердил я. – Ещё, держу пари, кроме книг, в мешке были и какие-то коробочки. К сожалению, не могу сказать с чем, сэр.
– А печати на мешке вы не разглядели?
– Увы, нет.
– Что же, констебль, я вам весьма признателен за рассказ, – произнёс доктор и, вынув из кармана гроут, вручил его мне. – Это было весьма интересно и познавательно.
– Благодарю, сэр. – Я убрал монетку. – Что мне сообщить родственникам мисс Суонн и миссис Куртц об их состоянии?
– Скажите: небольшое и неопасное отравление, – серьёзно ответил доктор Уоткинс. – Ничего страшного, но рекомендован покой. Пусть отправляют экипажи с рессорами помягче и не лихачат на обратной дороге. Пожалуй, этого довольно.
– Тогда, сэр, не смею более отнимать вашего времени. – Я кивнул доктору на прощание и уже сделал к выходу первый шаг, когда пирожки миссис Хобонен вновь напомнили о себе. – А кстати, мистер Уоткинс, что вы обычно рекомендуете своим пациентам от изжоги, если это не секрет?
– Чайную ложку столовой соды и стакан тёплой воды, констебль, – ответил тот, уже будучи погружён в какие-то свои размышления.
Я вновь кивнул доктору, приложив на этот раз два пальца к краю своего шлема, и поспешил покинуть кабинет, покуда тот не вспомнил, что одно обращение к доктору стоит никак не менее пяти шиллингов, и не потребовал оплаты за рецепт.
Его экономка, миссис Кристи, ранее сопроводившая меня от входной двери к доктору, препроводила меня и обратно. Может, боялась, что я стяну что-то? Обидно, но могу понять престарелую леди: живёт мистер Уоткинс отнюдь не бедно, а даже полицейский констебль – лишь человек и может поддаться искушению.
От дома доктора я поспешил на Розмари-Роуд, к особняку мистера Суонн, где нынче проживала лишь его дочь. На стук в дверь почти минуту никто не отзывался, но наконец обе её створки распахнулись и передо мной появился дворецкий – мужчина в летах, с бакенбардами и таким выражением превосходства на холёном лице, что, прости меня святая Бригита, немедля захотелось двинуть ему по физиономии.
– Добрый день, констебль, – произнёс он тоном, который явно подразумевал слова «какого чёрта вам тут понадобилось, милейший?». – Чем могу быть вам полезен?