А ещё у меня есть увлечение – механические штуковинки с тонким механизмом. Делать у меня их, конечно, не получается, чинить пока тоже не особо успешно выходит, но я стараюсь. Сейчас вот перекушу после службы и полчасика уделю ремонту напольных часов с боем. Ходить они у меня уже ходят, пускай и недолго, но вот врут при этом совершенно безбожно. Ничего, я настойчивый и починю их всенепременно! Рано или поздно.
В которой повествуется о том, что настоящий констебль всегда на посту, даже во внеслужебное время, а также о том, как задержание пьяницы может пролить свет на обстоятельства загадочного убийства
Хорошо это, вот так вот, ранним майским вечерком, когда солнце уже закатилось и небо налилось темнотой, сохранив, впрочем, остатки дневной синевы, а лёгкий сумрак не превратился в непроглядную тьму, когда зажглись, подобно волшебным огням Ши над холмами, газовые фонари, когда дневная суета города улеглась, но улицы и площади не стали безлюдными окончательно, когда пыльные рабочие одежды прохожих сменились на более нарядные, вечерние, костюмы и платья, – хорошо это, совершить в такое время прогулку с любимой девушкой под руку. Пройтись по набережной эдаким гоголем-щёголем в новеньком, почти неношеном костюме, подобно многим парочкам, поболтать с милой подругой сердца, крепко прижимающейся к тебе, сорвать украдкой поцелуй с её губ, покуда не видит никто, полюбоваться видами да построить планы на будущее. И пофорсить, конечно, – гляньте все, какая у меня невеста раскрасавица! Поглядите, какая нарядная, да справная, да какой букет я ей подарил роскошный!
Маклеод слово своё сдержал, и цветы, увязанные голубой лентой из шёлка, после окончания дежурства были для меня уже готовы. Сам мистер Коннор, правда, был занят, ну так и мне было не до него – меня Мэри дожидалась. Ух как она взвизгнула восторженно, когда я ей букет преподнёс, ох как глаза заблестели! Вот ради таких-то, доложу вам, моментов жить и стоит.
Попеняла она мне, правда, что дорого это и зря я её так балую, ну да это не от сердца было.
И пошли мы с моей разлюбезной на променад, сладостей я ей накупил, поворковали, опять же – всё как у людей. Я её потом до дома сопроводил – она горничной у соседки мистера Крагга служит, и та, старая ведьма, поздно ей возвращаться не велит. Поцеловал на прощание – как же без этого? Да и полетел домой окрылённый.