Навстречу шла молодя мама, ведя за руку ребенка. Малыш, увидев меня, громко спросил: «Почему дядя большой, а на коляске?» Мама дернула его за руку и строго отчитала: «Смотри под ноги, а не по сторонам». Вот такой контраст.
Во время фасовки продуктов зашел разговор о предстоящем подъеме на Мак-Кинли. Кто-то предложил сходить на гору и обратно за один день. Шутку не сразу поняли, ведь на Аляске сейчас полярный день, и впереди еще не один месяц, пока он закончится.
10 мая. Артур разбудил всех в семь утра. На улице идет не большой снег, но и такое непогожее утро не смогло омрачить этот день, день моего рождения. Все меня поздравили, было приятно: все-таки впервые отмечаю его в Америке. Постепенно погода наладилась, стало тепло и солнечно. Зарегистрировались у рейнджеров (спасателей). Меня почему-то записали лидером, т.е. руководителем команды. Выглядит это так: экспедиция Матвея Шпаро, руководитель Григорий Царьков. Я принял это как еще один подарок ко дню рожденья.
Весна на Аляске только начинается. За не долгое пребывание заметил, что в здешнем обиходе много русских названий. Есть горный хребет «Николай». Слова вилка, ложка у эскимосов означают то же самое, что и у нас. Очень популярны изделия из дерева, резные рекламные щиты, фигуры зверей и животных, срубы жилых домов и административных зданий из калиброванного дерева, вместо пакли современный материал – силикон. Везде асфальт. Возле здания почты стоит телефон – автомат. Отсюда можно позвонить в любой уголок Земли, где есть телефонная связь. Звонок в Россию стоит 25 центов, независимо от того, куда будешь звонить: на Камчатку (она рядом с Аляской) или к нам в Башкортостан. Сейчас мне из Америки дешевле позвонить брату в Хабаровск, чем из дома.
Да, деревни наши пока что очень разнятся по уроню жизненного комфорта. В наших деревнях в лучшем случае можно встретить таксофоны. Если есть возможность провести домашний телефон, можно пользоваться Интернетом. Цивилизация… Но мне, как городскому жителю, бывает приятно посмотреть на бревенчатый дом, украшенный резьбой, с палисадником в цветах, «журавлем» над колодцем. Воображение тут же рисует пруд со стайками гусей и одинокими фигурами рыбаков, телят, пасущихся не вдалеке небольшими группками, ну и, конечно же, веселую неугомонную ребятню. Такие незамысловатые картины мне роднее, чем парадные портреты их «вылизанных» заокеанских сестер с размеренно текущим ритмом жизни.