Однорога они долго гладили по морде и гриве, успокаивая, суя под
нос орешки, которые нашлись у сестры в кармане, но все было зря.
Сбросив плетения, он протестующе и возмущенно заржал, и тут же
умчался в туман.
– Я убью её, – это единственное, что произнесла Вайю за всю
дорогу обратно. Фей мудро молчала, считала шаги, и поглубже
засовывала в кармана несколько длинных серебристых шерстинок.
Атавизм, волшебства не бывает, алхимическая реакция, но…
мало ли, Великий, если это работает, она, как внучка алхимика,
непременно должна лично исследовать это явление и составить
отчет.
– Ва… – Фей осеклась, понурившись. Равнина, на которой они
бросили сани – просматривалась прекрасно на сотни шагов вперед – до
самого склона, откуда вел спуск вниз. Сани – теперь уже пара, сияли
глянцево-черными боками в ярком свете десятка вьющихся сверху
светляков.
Несколько троек личных гвардейцев, штандарт Тиров, Кантор
собственной персоной и… сам Глава рода «золотых» – им довелось
несколько раз пересекаться на официальных городских мероприятиях.
Перед ними стояла Марша и что-то объясняла, быстро жестикулируя
руками.
– Ох, – ойкнула Фей, когда Вайю, решительно потеснив ее с узкой
чищенной дорожки плечом, зашагала вперед, сжав руки в кулаки…
полыхающие темным облаком силы. Одно было хорошо – сестре точно
было не холодно на таком морозе – и варежки и шапку, она бросила на
озере, и не вспомнила о них ни разу.
– Фейу!!!
– Леди Блау…
– Вайю…
Громыхнуло так, что искры от щитов, силовой воздушной волной
взметнулись в воздухе – радужные серебристые пузыри стационарных
артефактов сработали сразу на всех присутствующих, но пострадал
только один купол – Вайю била точно в Фейу.
Снег таял вокруг стремительно и быстро – Марша уже по щиколотку
утопала в воде, полыхая праведным гневом.
– Это. Мои. Однороги.
Удар!
– Это. Мое. Озеро.
Ещё один удар точно в купол.
Фей облегченно опустила руки, когда гвардейцы убрали плетения,
убедившись, что сирам не грозит ничего – у нее уже начали
подмерзать пальцы. Отец Тира, казалось, искренне наслаждался
происходящим, скрестив руки на груди, и потом кивнул охране –
расступиться – и они разошлись, пропуская Фейу вперед, за которой
следом, утопая в сугробах, неслась Вайю.
Кантор набросил на нее купол тепла сразу же – оценив и
покрасневший нос, и сведенные от напряжения пальцы.