Спасенная жертва корчилась на земле, окровавленными пальцами
тиская свисавшие с ее кисти куски разорванного мяса. Яна бросила
корягу и, дохромав до девчонки, бегло осмотрела пострадавшую
руку.
- Не знаю, как так получилось, но артерия не задета, - она
невольно оглянулась через плечо, на поле, откуда продолжали
доноситься приглушенные вопли и уханье. – Ну? Чего разлеглась?
Пошли давай отсюда!
И, видя, что реакции на ее слова у шокированной девчонки почти
не последовало, окончательно взбеленилась.
- Пошли, говорю! Или ну тебя к еб… нафиг, а я сваливаю, пока
меня не унюхали эти черти!
Перед глазами взмыленной, хрипящей
Яны уже плавали радужные медузы, когда на стыке покрытых редкими
низкими деревцами холмов, наконец, замаячили развалины какого-то
древнего хозяйства. К этому времени Яна давно уже ни черта не
соображала, и почти ничего не видела и не слышала. Все ее силы
уходили на то, чтобы передвигать ноги, таща на себе рюкзак и все ту
же спасенную девчонку. Последняя, по счастью, хоть и не твердо, но
все же частично шла своими ногами, не наваливаясь на Яну всем
весом. Впрочем, мешала тоже не меньше. И наверняка, запах ее крови
надолго задерживался в стоячем воздухе, приманивая оголтелое
зверье. Плюс ко всему, девчонка то и дело припадала то на левую, то
на правую сторону и норовила закатить глаза. За время этой дороги –
одной из самых тяжелых в ее жизни, Яна множество раз прокляла все и
вся, и особенно – собственное решение эти выходные посвятить
въедливой тетке.
Впрочем, краем сознания Яна не
исключала тот факт, что случившееся с ними непойми что охватило
площадь гораздо большую, чем пару полей и участок леса вокруг
автобуса. А это значит, в городе могло теперь твориться то же
самое.
… Развалины какого-то хутора
появились в пределах видимости очень кстати. Как раз мигом раньше
Яна было решила, что сделать еще хоть с десяток шагов для нее
гораздо страшнее, чем быть заживо сожранной клыкастой тварью.
Поэтому вид хоть какого-то, но укрытия, сумел поддержать ее
настолько, что Яна сумела добраться до остатков гнилого забора и
даже дотащить дотуда стонущую девчонку.
- П-посиди, - сбросив ношу у стены,
и шатаясь, как пьяная, прохрипела она, вытирая потную щеку и лоб
рукавом. – Я п-посмотрю, не засела там еще к-какая-нибудь
св-волочь…