Да и нет у тебя другого
пути...
Твой отец, Михаил».
Я перечитал письмо два раза, сложил
листок и бросил его на стол. Так, ну вопросов по ходу дела
становилось больше. Всего несколько минут назад все выглядело
немного проще. Теперь, когда отец Соколова написал, что его семью
оболгали, разумеется все заиграло совсем иными красками. Выходит,
он не заговорщик...
Ну, это при условии, что он не врет
своему собственному сыну. С другой стороны — зачем ему врать? Нет,
похоже на правду. Да и в памяти у Владимира отложились воспоминания
о богатой жизни, так что фраза о ненасытных тварях может быть
вполне уместной и у рода Соколовых было что забирать...
Так, с этим в любом случае будем
потом разбираться. Во-первых, месть это такая история, которую
подают холодной; во-вторых, на это деньги нужны, а их сейчас нет;
в-третьих, пока это все преждевременно — с мечом наголо в атаку не
побежишь, здесь соответствующее планирование требуется.
Я глянул на Варвару, которая сидела и
смотрела на меня как улитка — грустным и печальным взглядом, лишь
иногда утирая слезу. Интересно, она письмо читала? Хотя зачем
спрашивать, все равно ведь соврет. Скорее всего читала, женщины
народ любопытный.
— Вот еще, — сказала она и протянула
мне перстень. — Ваш, дворянский. Тоже велено передать.
Я взял кольцо и посмотрел на герб:
летящий серебряный сокол на алом поле. Интересно. В прошлой жизни у
меня на гербе тоже была птица: черный ворон на золотом поле — герб
Дома Красс. Забавное совпадение или демоница напроказничала? Не
знаю, не знаю. Я надел перстень на безымянный палец правой руки —
он оказался самую малость великоват. Нужно будет попросить ювелира,
чтобы подогнал по размеру, а пока поношу на среднем.
— Откуда у тебя письмо и
перстень?
— Давно еще Заплатин привез, Тимофей
Александрович, — ответила Варвара и посмотрела на меня так, будто
мне это должно было все объяснить. — Поверенный семьи вашей.
— Ну, допустим, — кивнул я и в моей
памяти действительно всплыл какой-то улыбающийся седой мужчина лет
пятидесяти. Толком я его не помнил, лишь какие-то отрывочные
воспоминания. Впрочем, они были положительными, скорее нашей семье
он был другом.
— Сказано еще передать, что с этого
момента вы полностью вступаете во владение движимым и недвижимым
имуществом, — радостно добавила служанка. — И деньгами всеми теперь
в банке можете пользоваться по своему усмотрению.