– Оля, можешь осуждать нас, можешь ругать, но мы знаем, что у нас за сын. Говорим, как бы нам больно и стыдно не было, – объясняла свекровь, – но наш сын оболтус, не серьёзный. Это – наше баловство…, распустили мы его.
– Мама, – возмущался молодой, – чего ты волну гонишь? Всё будет нормально. Не нагоняй напраслину.
– Цыц, ты! – осадил его отец. – Мать не напраслину говорит, а то, как оно есть. – Отец досадно вздохнул. – Ты не серьёзный, в твои двадцать шесть и, мы это видим и переживаем.
– Мы пока не будем переписывать на вас квартиру, – вновь заговорила свекровь и дрожащие её пальцы говорили о её волнении и о том, как не просто ей даётся этот разговор. – Ты уж прости нас, дочка. Жизнь сейчас такая…, какая-то не прочная, временная. А, если у вас заладится, и пойдёт жизнь…
– Мать, – возмутился не на шутку сын, – ты меня уже ниже плинтуса опустила.
– Ты сам туда упал, – парировала женщина, – и девочку за собой тянешь. Но ты, дочка, не переживай, знай, если родишь дитё, мы поможем всем, чем сможем и квартирку оформим на дитё. Без угла не останетесь, – душевно тепло, но, с еле заметной гримасой душевной боли, закончила разговор свекровь.
Оля и не обиделась. Родители мужа, оказались честными, душевными людьми, откровенно признали свою ошибку с сыном и не скрывали этого. Так оно и получилось.
Муженек как помешался на сексе: то ему подавай любовь втроём, приводил прежнюю подружку и развлекался одновременно с женой и с подружкой; то приводил друга и уговаривал при нём заняться сексом с другом. Её хватило только раздеться при постороннем мужике. А когда и тот разделся и, увидела перед собой двух голых мужиков, волосы на голове зашевелились, представив, что они сейчас с ней будут делать. Как ошпаренная, Ольга похватала свои вещи и, на ходу одеваясь, под хохот мужа, выскочила из квартиры. После этого, неделю жила у подруги, с мужем не хотела встречаться.
Сколько раз уж, Ольга думала: «Ну, может забеременеть и родить ребёнка, может он успокоится и родители исполнят обещание на счёт квартиры?
Сказав однажды мужу, что беременна, услышала от него, не радость будущего отцовства, а не то упрёки, не то угрозы: «Только попробуй! Рано ещё. Не до детей…»
Улицы были почти тёмными, а зарождающийся рассвет слегка осветлил небо. Жители прилегающих домов ещё только просыпались и, редко где горели огни в окнах, а там где горели, из ближних, скудная полоска света стелилась по земле. Оля брела по тёмным улочкам и вспоминала ночной ад, из которого некоторое время назад, она вырвалась.