А женатый заботится…,
как угодить жене»
(1-е КОРИНФЯНАМ 7—32,33)
В довершение всего выступающий сообщил, что Молотов во время дипломатического приёма дал согласие английскому послу издавать в нашей светлой стране их буржуазные газеты. Этот факт дал повод Сталину назвать полушутя Молотова «английским шпионом». Скорее всего, генсек применил это выражение в шутливом, переносном значении, так как сам Молотов после октябрьского Пленума продолжал плодотворно трудиться в Центральном Комитете..
На торжественной «раздаче горячих блюд» следующим в выступлении генерального секретаря партии оказался товарищ Микоян. Этот себе взял и выступил против высоких налогов на крестьянство, ничего не разбираясь в вопросе. А мудрый вождь и учитель Сталин всегда учил, что советский мужик из деревни есть постоянный должник перед партией и государством, и все свои долги должен отдавать сполна. Микоян думал заработать себе дешёвый авторитет на популизме.
И Молотов, и Микоян слушали это выступление затаив дыхание. Они пока не знали, на чём остановится грозный оратор, и чем всё это закончится. Любой из них двоих мог в эти минуты повторить горькое признание ветхозаветного Иова:
«И дух прошёл надо мною,
дыбом стали волосы на мне»
(ИОВ 4—15)
После этого престарелый лидер партии зачитал список из тридцати шести членов нового Президиума ЦК. В этом сталинском списке вдруг оказалось много новых малоизвестных фамилий- Суслов, Брежнев, Устинов, Громыко. Бывалые члены партийного ареопага растерянно переглядывались – они явственно видели, что эстафета партийного руководства будет отдана не им.
В заключение докладчик сделан неожиданное заявление о своей полной отставке. Он прямо сказал, что уже он довольно стар, что не может читать бумаг и работать с прежней энергией. И вдруг на сцену вышел Георгий Маленков и начал кричать, что мы должны решительно потребовать, чтобы товарищ Сталин оставался генеральным секретарём партии. Георгий отлично понимал, что если преемником вождя станет кто-то из «молодых», то в отсутствие Виссарионовича им, «старикам», не сдобровать. Слишком многое их вместе связывало и повязывало, в том числе, и малограмотного Хрущёва.
Скромное согласие Сталина остаться всё же на высоких государственных постах стоило ему очень дорого. Октябрьский Пленум Центрального Комитета партии явился в определённом смысле малым государственным переворотом, и для товарищей Хрущёва, Маленкова и Берии стал сигнальной ракетой в необычной «избирательной» гонке —гонке на выживание. Они втроём волею судьбы оказались как бы в одной лодке. Летом следующего года будет иметь место более серьёзный государственный переворот- со смертельным исходом. Но самый драматичный государственный переворот раскрутится немного позже-летом пятьдесят седьмого.