Си-бемоль минор - страница 5

Шрифт
Интервал
Катастрофой это не назвать.
Словно постаревшая посуда,
Треснул и разбился наш союз.
Не могу я больше верить в чудо,
Не волнуйся, больше не вернусь…

Милый, я тебя за всё прощаю

Не видать тоске конца и края:

Ты давно на нас махнул рукою…

Милый, я за всё тебя прощаю.

Я тебя прощаю, Бог с тобою…


Головой насмешливо качая,

Объяснил, что стала я чужою…

Как же наши души обмельчали!

Я тебя прощаю, Бог с тобою…


Не зову, не жду, не привечаю —

Отболит. Бывает так порою…

Милый, я тебя не исключаю,

Я тебя прощаю, Бог с тобою…


Приглашу подругу, выпьем чая,

Наревёмся – за двоих – с лихвою…

Милый, я нисколько не сгущаю,

Я тебя прощаю, Бог с тобою…


Не свести тоску – живёт, крепчая —

Ни мольбой унять, ни ворожбою…

Милый, я за всё тебя прощаю.

Я тебя – прощаю. Бог – с тобою.

Вечер, четверг

Вечер,
четверг,
настроение на нуле.
Дождь моросящий
лижет стёкла и рамы…
Свежая рана
на белоснежном
крыле,
А от второго
остались
тоска и шрамы…
Небо
всегда
казалось
огромным, но
Тот не летал,
кто крылом
пустоты
не мерил…
…Дождь уходящий
собой
окропил
окно
И прошептал,
что ходячим —
доступны двери…

Ну, здравствуй…

Ну, здравствуй, мой пришлый герой
из надуманной жизни.
О чём это я? Неужели опять о тебе…
(О чем, интересно, мечтают июньские слизни,
Следы оставляя на свежепримятой траве?)
Как жизнь, мой заброшенный
гений унылого быта?
О чём это я? К сожалению, снова о нас…
Ты думал, я буду
скорбеть над разбитым корытом?
А я не скорблю. Улыбаюсь. И слушаю джаз.
Что хмур, мой продажный факир
из убогой ночлежки?
О чём это я? О турнире минувших обид,
Где глупый король
восхищался наивностью пешки
И врал, что вот-вот
состоится ферзевый гамбит…
Но шахматы в прошлом.
И ставки меняются в жизни.
А ты проиграл, раздавая подачки судьбе.
(О чем, интересно, мечтают июньские слизни,
Следы оставляя на свежепримятой траве?)

Друзья в кавычках

Перед слащавым добром «друзей» —
въедливым, нудным, модным —
я беззащитна, как воробей
перед котом голодным.
Лезут без спроса в душу мою
и по-кошачьи наружу
тащат «страдаю» мое и «люблю».
И постоянно «дружат»…
Крылья разобраны до пера,
и в хирургии этой
нет у них времени для добра,
да и добра в них нету.
Выгнутый хвост – как «проклятый» вопрос.
Только не в русском духе…
С этих «котов» невеликий спрос,
Коль разговор о брюхе.
Сытные сплетни из первых уст
жирной сметаной – к месту.
По-воробьиному их боюсь.
По-человечьи – брезгую.
Следующая страница