— Спасибо за одолжение, но я как-нибудь справлюсь.
Магистр поправил свой лук за спиной и нырнул в кусты.
— Ведьма поганая, — сквозь зубы процедил маг, углубляясь в лес.
Он и сам уже хотел уйти, так как до скита было совсем недалеко, но
противная старуха так обставила дело, что только и приходилось
насылать на её голову проклятия.
Как бы то ни было, Благомиру не к чему было придраться за время
всего пути. Да, Чернава язвила, старалась всеми доступными
средствами вывести его из себя, но никакой злой ворожбы не вела, да
и тёмных замыслов он не заметил. Как ведьма и сказала, они шли к
Лысой горе. А последний разговор мог служить объяснением, почему
пришлось добираться обычным способом, а не через магический круг.
Что-то нечисто было во владениях самих прислужниц тьмы.
Благомир оглянулся. На оставленной им поляне уже горел костёр, к
запаху дыма примешивался аромат жарившегося мяса.
— Вот, зараза, ещё и ужина меня лишила! Моего же, причём!
Отступник понял, что его желание казаться независимым сыграло с
ним дурную шутку. Расстраиваться по этому поводу, конечно, было
глупо, ведь дома имелось достаточно пропитания, однако осадочек
остался.
— Завтра отдохну как следует, соберусь с мыслями, а потом
отправлюсь в Приречье. Надо бы и запасы пополнить, и информацией
разжиться. Если ведьма права, то имеется настоящая работа для
магистра Ордена Чертополоха. А старуха пусть пока греет свои старые
кости на Лысой горе.
Благомир наскоро выстроил поисковик и двинулся по магическому
указателю в сторону скита. Хотелось поскорее добраться до дома.
***
— Чернава, а ты чего мага прогнала?
— Я? Да он сам ушёл, — улыбнулась я.
— Ну, со стороны, конечно, могло и так показаться. Но я-то
понимаю, что ты специально его подначила.
— Предсказуемые стали магистры, правда? — подмигнула я
лешему.
— А всё-таки, зачем? — леший не оставил попыток вызнать мои
тайные помыслы.
— Мне хочется подумать в
спокойной обстановке. А когда ты постоянно находишься под контролем
этих строгих серых глаз, как-то все мысли из головы
бегут.
— Слушай, а ты, случаем, не влюбилась в энтого отступника? — в
голосе лешего прорезались панические нотки. Я громко
рассмеялась.
— Дед, ты совсем, что ль? Это мой наипервейший враг, у него все
мысли сходятся на одном: как бы нечисть повывести. А ты про
чувства.