А уже если возразишь не словом, а
делом, этот остров станет твоей могилой. У церковников с
дисциплиной строго.
Да уж, здесь не то место, чтобы вслух
высказывать свое мнение о личных качествах руководства.
Сорок отжиманий Драммирес не потянул.
Остановился на вытянутых руках, взяв передышку. И тут же свалился
от очередного пинка, на затылок легла грубая рука, надавила,
удерживая лицо под водой. Но уши находились чуть выше ее уровня и
все прекрасно слышали.
– Отжиматься до конца! До отказа
мышц! До треска костей! Упасть и ждать, когда вернутся силы!
Отжиматься снова и снова!
Бедолага, пуская пузыри, развернул
голову как только давящая рука поднялась. Жадно с всхлипами
задышал, а сэр Файеррис равнодушно добавил к кричащему монологу
своего подчиненного:
– Не задерживай нас, Драммирес. За
все в этой жизни надо платить, в том числе и за глупые слова. Ты
покрасовался перед девчонками, теперь развязывай кошелек. Твоя
плата – сорок отжиманий. Не жульничай, здесь такое не любят.
Плати.
Драммиресу пришлось отдыхать лежа в
холодной воде полдюжины раз. Когда он встал, его пошатнуло. Вроде
парень не выглядит хлипким, да и не из самых мелких, на вид лет
девятнадцать, и в документах написано столько же, но это не
сказать, что серьезное испытание его заметно подкосило. В строй
вернулся молча, опустив голову.
Сэр Файеррис, неспешно выдернув
слегу, громко уточнил:
– Если еще кто-то хочет что-нибудь
сказать по поводу моего обыкновения подробно разжевывать то, что
очевидно для умных, и великая тайна для прочих, то давайте,
высказывайтесь. Ну же, смелее. Нет желающих? В таком случае
продолжим путь.
* * *
– Трой! – выкрикнули в темный
коридор.
Поднявшись со скамьи, на которой
сидел вместе с остальными собратьями по несчастью, прошел к
приоткрывшейся двери, потянул створку.
– Не забудь захлопнуть за собой, –
попросили с порога.
Выполнил приказ, обернулся. В отличие
от коридора эта комната была хорошо освещена: один магический
светляк порхал под сводчатым потолком, еще четыре пристроились в
гнездах по углам. По мнению Троя – расточительная иллюминация. Она
позволительна для людей высокого ранга, а здесь таких вроде бы нет.
Два воина, какой-то прыщавый парень лет двадцати пяти с козлиной
бородкой и многими другими деталями внешности взятыми от этого не
самого прекрасного животного. Ну и преподобный Примус – всего лишь
монашествующий клирик не самого высокого ранга.