Я неуверенно залезла на этот адский трон.
– Кузя, ты садистка, – выдавила я из себя. – Давай хоть поболтаем 5 минут.
– Давай, – кивнула она, – у тебя как раз выпивка готова.
Марина вошла и протянула мне пластиковый стакан, наполненный до краев чем-то изумрудно-зеленым, полупрозрачным и приятно пахнущим мятой. Я с недоверием отпила из него.
– Нет, Кать, ты реально обнаглела. Не могла ко мне просто так заехать?
– Я просто так и заехала, – буркнула я.
– А с зубами что?
– Кусаются.
– До сих пор? – засмеялась она.
– Ой, я тебя умоляю. Не надо опять вспоминать…
– Ладно-ладно, успокойся. Не буду. Давно приехала?
– Не очень. Кузя, ты только даже не думай меня лечить. Ты просто посмотри мою верхнюю левую тройку…
– Ты меня не учи только, ладно? Что с тобой такое? С Тёмой что ли чего?..
– Тёма кончился. Надоел.
– Ну, теперь ясно, чего ты сюда примчалась, – она взяла со столика какую-то отвратительную металлическую хрень и наклонилась над моим лицом, – открывай рот.
Я помедлила, но все-таки открыла.
– У тебя что – похмелье? – спросила она, орудуя хренью у меня во рту?
– А о? а-эт? – промычала я.
– Нет, – засмеялась она, – не пахнет. У тебя блеск по всей моське размазан, как будто ты с похмелья губы красила. Закрывай рот.
Это я сделала сразу.
– Ну, что тебе сказать, Мася моя? Тройку твою можно не трогать пока что. Так что у тебя с лицом?
Я сомневалась, рассказывать ей или нет, о моем кофе сегодня. Светка знала все подробности моей личной жизни. Все мои похождения и возлежания я всегда с ней обсуждала. Она не была сторонницей моей точки зрения на эту жизнь, но никогда меня не осуждала. Она знала меня очень хорошо и никогда не сомневалась в том, что я говорю. Но она прекрасно знала, когда я вру. Даже когда я пыталась врать самой себе, она меня отрезвляла, четко давая понять, что мне это не удастся. И врать было бессмысленно, ибо у меня и так все на лице было написано.
– Я с Котом сейчас встречалась, – выпалила я.
Светка посмотрела на меня с упреком и сняла маску.
– Я тебе сейчас удалю твою тройку. Без анастезии. Чтоб болело и голова была делом занята: боль терпела.
– Кузя, я не мазохистка.
Она опять взялась за эту страшную металлическую хрень и направила ее на меня.
– Убери эту гадость от моего лица. Я точно не мазохистка. Мне выпить надо, Кузь. Поехали, а? Я у тебя последняя сегодня? – вопрос был задан с неподдельной надеждой в голосе.