Я признаю, что космическое религиозное чувство – это сильнейшее и благороднейшее побуждение к научным изысканиям. Только те, кто сознают всю громадность усилий и, более того, беззаветной приверженности, которых требует работа первопроходца в теоретической науке, могут осмыслить силу того единственного чувства, из-за которого такая работа, сколь угодно удаленная от непосредственной повседневной реальности, может происходить.
Те, чье знакомство с научными исследованиями ограничивается потреблением их конечных продуктов, легко впадают в заблуждение о менталитете тех людей, которые, будучи окруженными скептическим большинством, указывали путь тем немногим, рассыпанным во все века по всей Земле, кто мыслил с ними в одном направлении.
…Один из наших современников заметил, и не без основания, что в нашем материалистичном веке серьезные научные работники – это единственные поистине религиозные люди[113].
Эйнштейн признавал, что мистические озарения – это не просто аномалии работы мозга, по крайней мере, не в случае подлинно гениальных личностей. Напротив, они представляют собой первостепенное средство преодоления рационального мышления с целью познания того, чего простой интеллект охватить не в силах.
Если и вправду есть способы познания, превосходящие пределы рационального, и наши гении говорят нам, что именно этим они обязаны своим гениальным открытиям, тогда избегание этой тайны равнозначно социальному самоубийству. «Религиозное чувство» Эйнштейна, тщательно очищенное им от церковной веры, вполне может оказаться единственным способом «поднять себя за шнурки» в новую область знаний.
Теократы были не в восторге от еретических высказываний Эйнштейна и других интеллектуалов о том, что для переживания или объяснения такого опыта церковь совсем не нужна. Озабоченность по этому поводу ясно слышна в высказываниях католического священника Тони Анатреллы о современной молодежной субкультуре:
Есть философские и мистические течения, обходящиеся без Бога, пришедшие из Азии и с Востока, небезынтересные сами по себе, но это не религии, и в настоящее время их искаженные разновидности получают все большую популярность. Хотя назвать это большим движением нельзя. Эта ментальность требует быть «клевыми», «дзенскими» и сидеть тихо, то есть ничего не чувствовать и сопеть в две дырочки