На загорелой коже в районе правого плеча под ключицей
неаккуратный и неровный в сантиметр шириной и в три длиной шрам. На
груди и на боку, тоже справа, ещё несколько рваных отметин. На
правой руке так же имелись шрамы. Знающий человек сказал бы, что
посекло осколками, но таких, да и вообще людей, в округе на десяток
километров от этой поляны не имелось.
Выбравшийся из палатки мужчина потянулся всем телом, прокряхтел
что-то неразборчивое. Затем вытащил из наваленной рядом с палаткой
кучи нарубленных разной величины веток несколько штук и бросил в
яму на давно уже прогоревшие угли. Потом полил их жидкостью для
розжига и отведя лицо в сторону, чиркнул зажигалкой. Коротко
полыхнуло и тут же в яме занялся огонь. Куском картона он ещё с
минуту раздувал пламя, прогревая заново угли и чтобы толстые
полешки окончательно взялись.
После этого мужчина налил из бутыля воды в до этого снятый с
крючка котелок и снова подвесил его над огнем. Сам же отошёл на
пару метров и ещё раз потянувшись начал делать лёгкую зарядку.
Ничего особенного, наклоны-приседания, чисто разогнать кровь по
телу и для бодрости.
Когда вода в котелке закипела, человек закончил и зарядку. Затем
вытащил из палатки футболку, одел, а из кармана штанов "горки"
выудил початую пачку сигарет. Снова чиркнула зажигалка.
- Ну, Лёня, с добрым утром! - выпуская сизое облачко дыма изо
рта, проговорил мужчина, сыпанул из баночки в металлическую кружку
растворимого кофе, докинул пару кубиков сахара и залил водой.
Подойдя с кружкой в одной руке и сигаретой в другой к воде,
снова затянулся, выпустил дым в прохладный ещё воздух, отхлебнул
кофе, огляделся. Заводь была небольшой, имела близкую к овальной
форму, метров пятнадцати по длинной стороне и метров около десяти
шириной, соединялась с рекой довольно широкой, метров пяти,
протокой. Над водой в этот ранний час стоял лёгкий туманец. Тут и
там на спокойной воде появлялись круги, это играла рыба. Мужчина
улыбнулся своим мыслям, снова отхлебнул из кружки. Рыбалку, как и
охоту впрочем, он любил и ожидал сегодня хорошей поклёвки, да и сам
день обещал быть прекрасным. Место это находилось пусть и не в
самой глуши леса, но и не совсем близко от деревеньки, где у него
был свой домик - то ли дача, то ли место постоянного жительства.
Леонид Багрянцев, так звали мужчину, города не любил, хотя имел и
двушку в одном из новых районов Владимира. А вот сама деревня, где
у него и был дом, находилась в глуши где-то аж под
Гусем-Хрустальным в Мещерском заповеднике. Почему он выбрал место
так далеко от райцентра, Леонид вспоминать не хотел, а потом уже и
привык, места здесь оказались на самом деле глухими и это вполне
устраивало, нравилась та самая первозданность, почти не испорченная
присутствием людей.