Хоз(неподвижно разглядывая ее). Как тебя зовут, божие созданье?.. Куда ты спешишь отсюда, советское дитя?
Суенита. Суенита. Я не дитя, я председатель пастушьего колхоза «Красные Избушки». Я еду домой на Каспийское море.
Хоз. Какое чудо жизни – ребенок правит деревенским царством! Откуда же ты едешь, беззащитная моя?
Суенита. Я не беззащитная – у нас колхоз, у меня муж в Красной Армии. Я в Ленинград ездила, библиотеку в премию получала.
Фушенко. Товарищ председатель, сколько у вас обобществлено хозяйств? Не активничают ли кулаки? Нет ли мелких прорывов в организационно-хозяйственном укреплении? Не нужно ли срочно послать в ваш колхоз ликвидационно-прорывочную бригаду писателей? Я член культбригады…
Суенита(задумчиво). Писателей?.. А они умные?.. У нас четырнадцать красных избушек. У нас не было чтения, всё уж прочитали, у нас в колхозе читают вслух по ночам. Лампа горит, стекло треснуло от огня, а я читаю, и все думают около меня, а кругом темно, слышно, как шумит Каспийское море. Книги все прочли, стали неинтересны, нам было скучно жить с одним своим умом. Мне дали тогда в премию библиотеку, что я трудодни прекрасно сосчитала. А книги хотели прислать, только не прислали – все нет и нет: у бюрократизма не болит социализм. Я поехала сама, взяла и везу – не знаю теперь, где Казанский вокзал, где билеты берут без плацкарта.
Приветствующий Деятель. Вот перед вами, господин Хоз, небольшое существо социализма.
Хоз. Огромное, дорогой мой. Весь божий мир скрылся в этом бедном существе. (К Суените.) Дайте мне вашу руку, счастливая моя!
Суенита несмело подает Хозу свою руку. Хоз целует ее руку.
Суенита. Плюньте лучше. У меня рука сейчас грязная. Руками ведь не целуются, а только работают и обнимаются.
Уборняк. Она санминимум проходила.
Суенита. Да, я санитарка и детей умею принимать.
Хоз. А рожать вы не пробовали?
Суенита. Успела уже.
Интергом. Хотите одеколона для рук?
Суенита. Так себе. Не хочется. Где Казанский вокзал?
Фушенко. Разрешите я вам билет возьму вне всякой очереди.
Суенита. А разве можно? Там люди в очереди стоят, это против закона, я за кило пшена людей наказывала.
Уборняк. Можно, голубушка. Он возьмет без очереди. Он и живет без очереди – его очередь давно прошла, а он живет себе по-культурному! Геня, давай поцелуемся!
Фушенко