Яков уныло кивнул.
- Я все понимаю, Михаил Дмитриевич. И я оформлю документы,
просто мне сложно смириться с мыслью, что я потом с Ларисой
поступлю так подло. Опять же ее папан…. – он приуныл и тихо, едва
слышно, добавил. - Он, между прочим, березовые чурки колуном с
одного удара разваливает.
- Ты, Яша, особо не переживай, - решили я его поддержать,
подливая водочку. – Для девки, если ты ее бросишь, это, конечно,
будет трагедия, но…. Яша, мы планируем взять тебя в долю в
производстве. Даем тебе два процента от лицензионных отчислений и
премиальные за оформленные патенты. Не морщись, на эти два процента
ты сможешь жить безбедно всю свою жизнь, мы тебе это обещаем. А
прибыль с каждым годом будет только расти, да и новые изобретения
придется патентовать у нас и за рубежом. И от них тебе тоже пойдет
два процента. Есть ради чего постараться. А Лариса…, ну да, ты
будешь подлецом, тут уж придется смириться. Но зато ты ее по
Европам скатаешь, развлечение организуешь, лямур-тужур ей устроишь.
А можно попробовать сделать так, чтобы она тебя сама бросила.
Да, я говорил бесчестные вещи, советовал подлое и я сам себе не
нравился. Ларису мне было заочно жаль, но нам были нужны эти
чертовы патенты и за границей тоже.
Яков, при упоминании о двух процентах впал в прострацию. Его
взгляд затуманился, отстранился от мира – похоже, замечтался и
прослушал весь мой монолог. А когда вернулся к реальности, тяпнул
еще водочки, закусив с вилки бородой квашеной капусты, сделал
глубокий выдох и, пьяно обнаглев, ультимативно заявил:
- Пять процентов, не меньше!
Мишка поперхнулся. Прокашлялся и, сдвинув брови, недоуменно
посмотрел на поверенного. Так, как учил его отец – тяжелым,
гнетущим взглядом, от которого хочется спрятаться. И Яков, поняв,
что перегнул палку, пошел на попятную:
- Извините. Я ошибся…. Я согласен на ваши условия. И я завтра же
выеду в Кострому для скорейшего оформления бумаг.
И Мишка ослабил давление, потеряв к осоловелому нотариусу всякий
интерес.
Вот и настало время, когда мы дали объявления в газеты о найме
на работу. Мы искали толкового управляющего, понимающего в процессе
организации производства, искали бухгалтера и механика, способного
обслуживать наш пока что единственный станок. Который, кстати, уже
вовсю монтировался. Третьего дня тяжелый пресс доставили по частям
на подводах и сгрузили перед воротами. На следующий день его
затащили в цех и приступили к сборке. Вокруг него суетилось четверо
мастеровых. С веселыми матюками они возвели леса вокруг уже
установленной станины и сейчас лебедкой поднимали следующую часть.
А я как зачарованный следил за их слаженной и спорой работой.