Под полосатым тентом официантка расставляла стулья. Он выбрал столик у перил, над прудом. Официантка протянула ему меню.
– Несите все подряд, – сказал он. – Начинайте с первой строчки. Я скажу, когда хватит.
Официантка улыбнулась. У нее были милые ямочки на щеках.
Ветер трепал ему волосы. Светлые, чуть вьющиеся, они разлохматились, и он не стал приглаживать их. По глазам официантки он видел, что ей так тоже нравится. Среди бледных москвичей его темный, южный загар бросался в глаза. Тулин снял пиджак, повесил на спинку стула, засучил рукава модной грубошерстной рубашки и принялся за салат, кефир, яичницу, сосиски, выпил стакан кофе, съел бутерброды с сыром, с ветчиной, с колбасой и почувствовал себя снова волшебником.
– А хвастались, – сказала официантка. – Я думала, вы только начинаете.
Он смотрел ей в глаза.
– Мужчина всегда обещает больше, чем может.
– Это верно. – Она засмеялась, не отводя взгляда.
– Я не хочу показаться обжорой, а то вы измените мнение обо мне.
– Будто вы знаете, какого я мнения о вас?
– Я все знаю. Я знаю: вам противны жующие мужчины. Целый день вы видите жующих мужчин. Вам может понравиться только мужчина, который ничего не ест.
Неутолимое желание очаровывать всех, первого встречного, словно и эту официантку необходимо было завоевать. Взглянув поверх ее головы, он сказал:
– Уберите салфетки, будет дождь.
– Прямо-таки! С чего вы взяли?
– Я же вам сказал, что знаю все.
Он шел вдоль пруда, наблюдая, как в вышине быстро вспухает сизое облако. Официантка смотрела ему вслед. Это была милая девушка, с ней приятно было бы погулять вечером в парке, но завтра он уедет, и поэтому он ничего не мог обещать ей. Он почувствовал ее огорчение и подумал о том, как трудно доставлять окружающим одну только радость, чистую радость, без привкуса сожаления.
У лодочной станции он поднялся на ступеньки беседки, обвитой плющом. Облако растекалось по голубому небу густым чернильным пятном.
В этом еще солнечном беззаботном парке он был единственным, кого всерьез занимало то, что творится в вышине. Он знал, что небо испорчено.
Темная середина облака провисала все ниже. Серебристые края его зловеще дымились. Наползали тени, ветер укрылся в деревьях, по-кошачьи перебирая мягкие листья.
Потемнело. Вместе с душной темнотой опускалась тишина, ясно слышная сквозь шум города.