Постоянные петли приучили драться при любых обстоятельствах, не
опускать руки. А боль от множества смертей выковала волю и подарила
осторожный, фронтовой фатализм. Не пылкого юноши, который не верит
в свою смерть, но умудренного ветерана, с его осознанным
стремлением поступить правильно несмотря ни на что.
Гнилой, густой до консистенции горохового супа воздух давал
отвратительную видимость. Сгустки тьмы внутри сверкали злыми
зелеными глазами, будто отвратительные кошки-людоеды на тропе
охоты. Воздух едва поступал в легкие, а его очистка требовала
дополнительной энергии, которой оставалось после яростного боя в
Форте не больше пятой части от общего резерва.
Ящеры напали снова. В этот раз он не услышал цокота когтей по
местной поверхности. Просто тени внезапно удлинились, приобрели
зыбкую, пограничную форму. Он не стал ждать, пока их узкие
пиявочные пасти окажутся в опасной близости от своего потрепанного
тела. Взмах плети разрубил половину из них одной широкой,
импульсивной атакой. Хлыст вернулся обратно к хозяину, очертил
сверкающий лунной Ци овал вокруг фигуры. В нем распалась последняя
двойка врагов, а затем оружие в кажущемся безволии вновь осело на
ладони Саргона.
"Если этот мир под водой, то я смогу выплыть наружу".
Парадоксальная мысль, однако он уже привык к образности своего
нового мира. Иногда самые странные идеи с точки зрения местной
реальности оказывались чудовищно эффективными. Или столь же
чудовищно глупыми. Жаль, сейчас оказался именно второй случай.
Попытка подпрыгнуть на месте почти ничего не дала. Тело давило
гравитацией, стоило только ногам оторваться от подобия пола.
Вдобавок ко всему, в легких появились опасные хрипы. Саргон все еще
мог свободно дышать, но прекрасно понимал, как глупо
ориентироваться только на свои ощущения. Его жизнь истечет немногим
позже, чем последние крохи энергии внутри.
"Если нельзя вверх, то попробую вниз".
Он попытался сконцентрировать на конце своей нагайки настолько
малую долю энергии, насколько вообще мог. Для проверки хватит и
таких крупинок. Саргон считал себя не вправе расходовать на
эксперименты ни микрона больше.
Удар по поверхности, больше напоминавшей выжженное пепелище, не
дал почти ничего. Лунная Ци никак не повредила странной земле -
лишь размазалась маленькой лужей на поверхности, чтобы через
секунду-другую раствориться в окружающей энергии.