И я больше не могла делать вид, что его здесь нет. Подняла глаза, изо всех сил стараясь придать облику спокойствия и невозмутимости.
— Привет, — ответила, радуясь, что голос не дрожит.
Сегодня Алекс был особенно хорош. На нём была надета тёмно-серая толстовка с высоким свободным воротом, а поверх неё — чёрная кожаная куртка, на фоне которой его небрежная небритость выглядела как-то по-хулигански привлекательно. И я только сейчас заметила, что у Романова неприлично длинные ресницы. Я бы убила за такие. Убила бы Романова, конечно.
— Любуешься? — скривив рот в ехидной улыбке, поинтересовался засранец.
— Испытываю острое желание подарить тебе бритву на День рождения, — ровным голосом ответила на колкость и даже возгордилась собой.
— Мне казалось, это у тебя скоро совершеннолетие. Я правильно расслышал? Послезавтра?
Чёрт! Он всё-таки слышал мой разговор с отцом. Щёки опалило жаром, и мне оставалось только благодарить гены за смуглую кожу, на которой слабо проявляется стыдливый румянец.
Я пульнула в Алекса взглядом, пытаясь исполосовать его, будто вместо зрачков у меня лазеры. Судя по тому, что парень усмехнулся, посыл дошёл верно.
И пока я, словно джедай, рубила Романова на воображаемые куски, он вальяжно развалился на стуле и нагло осматривал моё лицо, не стесняясь периодически спускать взгляд к декольте. А я уже пять раз успела пожалеть, что не застегнула блузу наглухо.
— Послезавтра, — подтвердила, кивнув. — Тебя я на свой праздник не приглашу, так что закатай губу и держи член в штанах, Романов. Я не буду с тобой спать.
— А я разве предлагал? — слегка выгнув бровь, с искренним изумлением в глазах поинтересовался засранец.
— Я…я…
От удивления дар речи покинул меня. А ведь верно. Технически он мне ничего не предлагал. Я ведь решила, что Алекс хочет затащить меня в свою гостеприимную постель, только потому, что Тири сказала…
Это было… стыдно. Второй раз за пять минут я радовалась своей смуглой коже. Зачем я заговорила с ним о сексе? Почему я никогда не могу промолчать?
Вся решительность, с таким трудом найденная где-то глубоко-глубоко внутри и вытащенная наружу из-под стеснения, лёгкого возбуждения и чёрт знает чего ещё, покинула меня.
Тем не менее, собрав всю имеющуюся силу воли, я, не отводя взгляда, допила злосчастный кофе, взяла с соседнего стула свой рюкзак и медленно поднялась с места, направляясь к выходу.