Фер прошёл сразу к нему,
протянув к огню руку. Южанин по происхождению, он даже мягкую
местную зиму переносил тяжело. Мы с Рёской скинули плащи на вешалку
и прошли кто куда. Я — на свободное кресло, она — к столу, отмечать
место ритуала на карте. Меня девушка о храмовниках не спрашивала,
но ответ я на всякий случай заготовил.
— Като, займись обедом, —
приказала мне одарённая.
Молча встал и пошёл на
кухню.
Армейцы относились к
Королевским Сыщикам, к которым я сейчас был приписан, без особой
любви, но с должным почтением. Без любви, потому что на передовой
сыщиков не увидишь, от того их считали тыловыми крысами. В то же
время сыщики отлавливали оборзевших дезертиров и мародёров, а к
этому солдаты, немалая часть которых ещё вчера была крестьянами,
относились сугубо положительно. Правда, дезертиры были теми же
солдатами, решившими бежать от страха и крови войны, и солдаты к
ним относились пусть без любви, но с пониманием. Клубок
противоречий, создавший сыщикам определённую репутацию. О том, что
треть, если не половина, сыщиков ищет шпионов, провокаторов и
диверсантов, ни солдаты, ни офицеры не думали.
— Три офицерские порции, —
сообщил я на раздаче. — С собой.
Полноватый мужчина
кивнул.
— Сейчас будет,
сир.
Пока ждал, осторожно косился
на несколько палаток, стоявших в углу лагеря и несколько
отчуждённых от солдатских стоянок. Наёмники. Десяток человек,
выступавших инструкторами во всём, кроме строевой подготовки, и
помогающие поддерживать в лагере порядок. Среди них я мог найти
связного, выйти на Минато. Но торопиться не стал, остерегаясь
Рёски. Молодая одарённая показала себя умной и проницательной
девочкой, и я не рисковал.
Получив требуемое, вернулся в
дом и поставил закрытые котелки на обеденный стол.
— О! То, что нужно! — оживился
Фер.
«Девочка успела написать
отчёт, пока тебя не было. Упаковывала конверт, пока ты поднимался
по лестнице,» — предупредила демоница.
Как я и думал. Она так делала
не всегда, порой работала, когда я находился за стеной. И потому я
знал содержание части её отчётов. Астарта, пусть и с руганью, но
заглядывала девушке через плечо. Рёска наблюдала за мной, осторожно
провоцировала, проверяла моё поведение в разных ситуациях. Зачем
все эти пляски — я не совсем понимал. У них Олимпия, и пока это не
изменится, я буду вынужден слушаться приказов. Да, они оценивали не
столько мою лояльность, сколько поведение. Буду ли я в любой
ситуации злиться, угрожать, применять силу. Учитывая, что я этот
лагерь мог на ноль помножить за полчаса, может, в этом и был смысл,
но...