В старину, даже не более пятидесяти лет тому назад, было гораздо более людей странных, с резкими особенностями, оригиналов и чудаков всякого рода, чем теперь. Такое явление понятно: причудливость есть следствие произвольности в жизни, и чем более произвольность господствует в нестройном ещё обществе, тем более она порождает личных аномалий.
М. Пыляев. Замечательные чудаки и оригиналы
Чудачество стало стилем жизни многих великолепных вельмож. Как мы видим, его позволяли себе не только представители почтенных и древних семейств, но и такие безродные выскочки, как Скавронские. В случае с графом Павлом Мартыновичем оно проявлялось в том, что он пытался самолично сочинять музыку, а слуги в его доме должны были разговаривать не иначе как речитативом. При соблюдении этого условия жизнь графа, по описанию Пыляева, превращалась в непрерывный музыкальный спектакль.
Гости, чтобы сделать приятное хозяину, не отставали от прислуги – и в такой обстановке Павел Мартынович был совершенно счастлив.
Как уверяет Пыляев, граф не только сочинял оперы, но и ставил их в итальянских театрах, хотя его произведения были не очень талантливы. Разумеется, ему приходилось оплачивать расходы на постановку и, кроме того, нанимать клакеров, изображавших неистовый восторг перед его музыкальным гением. Если же прочая публика и критика все-таки выражали неудовольствие, графа это совершенно не смущало: ведь у всякого таланта есть недоброжелатели и завистники. Друзья же, а заодно и прихлебатели, наперебой пели графу дифирамбы.
Музыка и жизнь
Выездной лакей-итальянец, приготовившись по нотам, приготовленным его господином, приятным баритоном докладывал графу, что карета подана. Причем на последних нотах держал большую фермату.
Метрдотель из французов фальцетным тенорком извещал графа, что стол накрыт. В его репертуар входило несколько музыкальных номеров. В дни торжественные мелодия его извещения построена была на высоких нотах, в будни тон значительно понижался. При гостях ария метрдотеля удлинялась несколькими лишними тактами.
Кучер, вывезенный из России, был также обучен музыке. Он басом осведомлялся у барина, куда он прикажет ехать. Своей густой октавой он нередко пугал прохожих, когда на певучие вопросы графа начинал с козел давать певучие ответы.
При парадных обедах, вечерах и музыкальных собраниях вся прислуга Скавронского образовывала хоры, квартеты, квинтеты и проч.