Промтоварный магазин появился в поселке уже в 50-е годы. А в войну какие промтовары? Хотя шахтерам выдавали «мануфактуру» (так это тогда называли), но этим ведал шахтком (профсоюзный комитет на шахте). У моей двоюродной сестры Валентины (дочери Агафьи) отец работал в шахте, так они за годы войны обогатились. Тогда говорили: «Кому война, кому мать родна».
С появлением промтоварного магазина в поселке мама стала работать там. И доработала до самой пенсии. Это было в 1963 г. А до этого несколько лет я ее уговаривала оставить работу, доказывала, что мы с братьями сможем ее содержать. Я уже работала, да и братья тоже. Она никак не соглашалась. Мне казалось, что так я забочусь о ней. Но она была мудрой и понимала, что жизнь переменчива, и заработанная, пусть и небольшая, пенсия – основа жизни. Так и получилось. У меня обстоятельства изменились, Анатолий заболел, Виктор «заколобродил». Сам временами был между небом и землей. А она заработала свою пенсию, на нее и жила, еще и нам помогала. Мама не раз говаривала, что сватья, Марина Константиновна, завидовала ей (не черной завистью, конечно, а по-доброму): «Вот, сватья, у тебя есть свой, пусть и небольшой, кусок хлеба. А я как буду жить?». (У Марины Константиновны не было пенсии, потому что она не работала на производстве. Тогда мало кто из женщин, имеющих мужей, работали).
У мамы к пенсии было какое-то особое отношение. Мы над этим смеялись. Уже в наше время, получив пенсию, она кланялась и произносила: «Спасибо партии и правительству. Не жнем, не сеем, а денежки имеем». А позже говорила так: «Спасибо Горбачеву. Не жнем, не сеем, а денежки имеем». Было смешно. Говорила она с юмором, и в то же время и отношение ее сказывалось.
Всю жизнь она содержала огород и очень долго держала корову. Когда не стало коровы, брала поросят, их выкармливала. Весь огород и в 1991 г., последний год ее жизни, был засажен ее руками. Всю жизнь в трудах, в хлопотах и заботах…
Заботилась она и о нас (сейчас я уже имею в виду «сибирскую» семью – обо мне, Марине и Алеше). Когда мы остались одни, две зимы она жила в Иркутске, хоть для нее это было ой как не просто!
А ее посылки нам! Сколько мяса она нам посылала, сколько варенья, лука… Как-то присылала даже картошку в посылке. На все мои возражения она отвечала очередной посылкой. Я ей доказывала, что мы не бедствуем, мы не голодаем. Она изумлялась: «Да как же можно жить, когда кажная луковка с купли?!».