– Да, дружище, попал.
– Тут хорошо, высокотехнологично, а какие командировочные! Но как с Катюхой быть? Обещал вроде.
– Да, сложная ситуация, – с пониманием отозвался Антон.
– Вот-вот, – Вадим вздохнул. – А она девушка независимая, ну ты знаешь.
– А я чем могу помочь?
– Можешь присмотреть?
– Присмотреть?! – Антон остановился перед входом в «Ля Утрэ», что в переводе с уличного французского значило «Устрица».
– Ну да, глупо звучит, но тебе я доверяю. Просто повертись рядом, ты же журналист…
– А смысл?
– Вдруг она погулять захочет… ну… на стороне.
– Ну ты даёшь, Вад! – Антон вынул и снова вставил в ухо наушник. – Честно, даже не знаю что ответить. У меня своих дел полно. Как ты себе представляешь это вообще? У самого…
– Ну, ты же можешь, я знаю. Мне просто некого больше попросить.
Антон прикурил очередную сигарету. Вадим продолжил:
– А я тебе могу слить что-нибудь неофициальное.
– Так?
– Про пришельцев. Что нельзя давать в новости.
– Например?
– Например… Дай подумать. – Голос друга на мгновение пропал. – Ну, например, что на Землю идёт скрытая миграция тектумов.
– Кого?
– Они себя так называют, те, что к нам прилетели.
– Это такой вид?
– Вид?! – изумился Голонтай. – Нет, дружище, это не вид, их вид по-другому называется – «фламы». «Тектумы» – это название народа. Как у нас – все люди, но есть русские, есть китайцы, монголы, евреи…
Странно, что Антон раньше об этом не задумывался. Образ инопланетян сложился в его голове слишком простой – ины и всё. И как-то выпало, что и у них могут быть не только виды, но ещё и народы. У них могут быть страны, политика, выборы, союзы и войны. Всё, что бывает в многонациональном обществе, где людей – нет, не людей, а фламов – живёт огромное количество. Миллиарды, возможно даже сотни миллиардов. Но однобокое восприятие «чужих», как голеньких зелёных человечков, так крепко впечатали в мозг сотни фильмов и другие проявления родной культуры, что он даже не задумывался, насколько всё может быть сложнее и интереснее.
Раньше он представлял себе непременно голубую планету, шар, равномерно выкрашенный в единственный цвет, с рефлексом на боку, где живут обнажённые пришельцы. А теперь он как будто спустился с неба, пронзил на воображаемом лифте скучный голубой покров и увидел поверхность. И перед ним открылись горы, реки, долины, каньоны, моря и города. Они сияли разноцветными небоскрёбами вдоль неровной береговой линии розового океана, соединённые тончайшими нитями сверхскоростных дорог, построенных совсем другой, совсем непохожей на земную цивилизацией. Эти образы так захватили воображение, что он едва не потерял нить разговора с другом. А тот продолжал выстреливать слова, как швейная машинка стежки.