Сизое облачко застыло в недвижимом воздухе кабинета. Туман воспоминаний прервал звонок. Вилле недовольно глянул на телефон, стилизованный под аппараты славных времён Александра Грэма Белла, поднялся, и ароматный дым закрутился в спиральные рукава.
– Слушаю.
– Вилле? Александр Ионович?
– Он самый, чем обязан?
– Вас беспокоят из администрации президента. Меня зовут Евгений Мироненко. Дело достаточно срочное, поэтому, вы уж извините, сразу перейду к главному.
– А вы…
– Извините, Александр Ионович, действительно срочная проблема, потерпите, пожалуйста, с вопросами.
Вилле терпеливо затянулся.
– Видите ли… У нас совершенно необычная ситуация. Даже не знаю, с чего лучше начать. Возникла срочная необходимость разобраться с достаточно большим количеством… э-э… беженцев. Ситуация настолько необычная, что мы решили, и президент лично, лично вас рекомендовал, учитывая ваш опыт и уровень профессионализма. Вы же, насколько нам известно, имеете большой опыт в этом вопросе.
– В чём, простите? Не понял.
– Необходимо возглавить чрезвычайную комиссию, она буквально только что сформирована… Вы готовы? – Мироненко не дождался ответа: – У вашего подъезда через пару минут будет такси, служебные машины все, к сожалению, заняты, извините.
– Что за комиссия, уважаемый… э-э…
– Евгений Григорьевич.
– Евгений Григорьевич. Вы понимаете, что так не делается…
– Мы всё понимаем, но… завтра может быть уже поздно, люди… м-м, беженцы… там очень сложная ситуация, пока мы работаем по стандартной инструкции, но там совершенно необычная ситуация, вы нам очень нужны, ваш опыт организации…
– Хорошо, Евгений Григорьевич, допустим, я согласен. Что от меня требуется сейчас?
– Сейчас, по большому счёту, ничего. Садитесь в машину, по дороге с вами свяжется президент, и мы рассчитываем, что, когда вы прибудете на место и ознакомитесь с… э-э… проблемой, вы скажете нам, что требуется.
– Да что за игры? Что у вас стряслось?
– Извините меня Александр Ионович, мне необходимо сделать ещё уйму звонков.
Вилле убрал трубку от уха, задумчиво посмотрел на экран телефона, затем подошёл к окну. За воротами вспыхнуло фарами подъехавшее такси.
– Черти, – невольно проворчал он, но уже начал перестраиваться… подстраиваться под непонятную ситуацию.
Вилле опрокинул трубку в пепельницу, постучал, выкрутил мундштук, быстро прошёлся ёршиком и, вкрутив мундштук на место, вернул трубку в сумку. Затем завязал ремешки, отложил в кисет табак и включил общий свет.