Таким образом, всё свелось к тому, что дело Ильи Фетисова было передано на усмотрение школьной комсомольской организации. Окончательную точку в нём должно было поставить школьное комсомольское собрание, на котором намеревались присутствовать представители райкома комсомола и правоохранительных органов. Поэтому провести собрание надо было так тонко, чтобы, с одной стороны, осудить поступок Ильи, но, с другой стороны, не допустить вынесения слишком строгого порицания. Ведь строгий выговор с занесением – об исключении из комсомола никто и не думал, это стало бы катастрофой, – за год с небольшим до окончания школы ставил крест на перспективе поступления в вуз. Дабы молодёжь всё сделала как надо, инструктировал ребят накануне собрания лично товарищ Агафонов.
Собрание проходило бурно. Правда, большинство выступлений сводилось к тому, что не следует слишком сурово карать Илью Фетисова, но были и другие мнения. Один юноша предложил даже исключить «спекулянта» из рядов. Последнее слово оставил за собой Костя Агафонов.
– Товарищи! Мне трудно говорить, поэтому я буду краток. Проступку комсомольца Фетисова нет оправданий! Как нет оправданий и мне, секретарю комсомольской организации и его близкому другу. Впрочем, какой я друг, если не сумел вовремя прийти на помощь товарищу! Вы вправе принять любое решение. Даже исключить Илью из комсомола. Но в этом случае прошу исключить из комсомола и меня, ибо я виноват в его проступке не меньше, если не больше самого Ильи!
– И меня тоже! – поднялся с места Игорь.
Такая «бомба» не могла не сработать. Суровые лица товарищей из райкома и органов просветлели. У учителей и девчонок на глаза навернулись слезы. Недоброжелатели притихли. Итог: строгий выговор без занесения. Это была победа! До выпускных экзаменов выговор благополучно сняли, и Илья Фетисов покинул школу не только с приличным аттестатом, но и с чистой характеристикой.