Я не страдаю от того, от чего страдает всякий, кто соединяет слова в строчки – мне не страшно быть не понятым. Страшнее, остаться неуслышанным. Хотя, о чем я? Страшнее остаться с собой самими наедине.
Я начинаю с утра. С весеннего утра. Я подобен птенцу, насытившемуся червей и готовому взлететь.
Весеннее утро. Весеннее утро. Весеннее утро. Весеннее утро было пасмурным, и даже через окно чувствовалась сырость. У меня безумно болела голова, и я искренне, без всяких детских надежд верил в смерть. Я вспоминаю, как попытался закурить, лёжа в ванной, но сигарета сразу промокла, и весь процесс курения стал тягостным. Тогда я подумал, что ели тот кусок мяса и жира в груди остановится, то мое тело раздуется и покроется тонкой пленкой, оберегающей в своем пространстве сизый гной.
Меня чуть не стошнило, когда я чистил зубы, рвотный рефлекс работал отлично и не пускал зубную щетку глубже передних зубов. Одевался я долго и тяжело: сначала совершенно невозможно было отыскать рубашку, потом долго я отмывал грязные туфли, потом куда-то пропала кожаная куртка – это было похоже на сборы в ад.
Автобус, проклятый симулятор транспорта, как всегда, уехал у меня на глазах, и я долго бродил по остановке и курил, курил, курил, пока не подъехал следующий. Думаю, писать о том, что в автобусе было жарко, людно и воняло не стоит. Однако, я знал людей, которые не разу не были в автобусе. Пускай этот кусок читают они, остальные пропустите. В автобусе было жарко, людно и воняло серой. Какая-то девица с мопсом на руках при каждом торможении заваливалась на меня и мопс, мелкая скотина, царапал своими черными коготками мою кожанку. Водитель трогался и тормозил с такой силой, как будто он не управлял автобусом, а трахал чужую жену, умирающую от туберкулёза в ялтинском санатории. Старик, с отвисшим задом, три раза попросил меня напомнить, когда будет остановка «Стадион» и каждый раз, обращаясь ко мне, дергал меня за провод наушника, поэтому Plasebo все время заикались. От кого-то несло гнилым запахом перегара, и это был точно не я, скорее всего это тот плешивый парень, который сидел сразу на двух сиденьях и беспрестанно чесал свое волосатое запястье. Я потел как беременная слониха и не мог дождаться, когда же этот проклятый автобус довезет меня до нужной остановки.