С вечера погрузив вещи в телегу, утром третьего дня они отправились в столицу. Путь был не близким, однако Аарон почти всю дорогу молчал. Иоанну оставалось лишь глядеть по сторонам, что его совершенно не удручало – дорогу он любил. Опыта путешествий почти не было, но зато жажда новых впечатлений, несомненно, обитала в нем. Он слышал, что где-то есть плодородная земля с цветущими полями и с холмами, заросшими зелеными высокими деревьями. Мама не раз рассказывала о том, какая там мягкая и черная, как ночь, почва. На ней можно выращивать цветы, названия которых Иоанн почему-то не запомнил, зато знал, что звучат они прекрасно и пахнут божественно. Маме как-то привезли луковицу из Малой Азии, но цветок зацвел лишь однажды, а потом высох, и сейчас Иоанн ехал в тряской телеге, пытаясь вспомнить его название.
Вскоре перед ними открылись просторы каменной пустыни, окунавшие в чувство бесконечной свободы – вольности, которая манит. Шаровидные кусты пустынной галлеты, мозаикой раскинувшиеся до самого горизонта, несмотря на свое однообразие, возбуждали в сердце смелость и даже решимость, стремление прорываться сквозь них, бросая вызов самому горизонту в жажде познать его секреты. Справа, неподвижной каменной змеей врезаясь вдаль, тянулся хребет возвышенностей, и казалось, ему нет конца. На запад уходила еще одна дорога, ведущая к гряде одиноко стоящих скалистых холмов, затушеванных до высоты в сто локтей темным, как грязь, песком и обросших кустами маквиса и гариги.
Вдоль пути пролегало устье практически высохшей реки, которая оживала лишь зимой, в период дождей. Теперь же водоем был лишен привлекательности и жизни. И лишь заросли прошлогоднего затхлого циперуса, гроздями свисающего то тут, то там, и десятки аистов, копошащихся в речном иле, напоминали о том, чем было это протяженное углубление, не тронутое ссохшимися кустами. О том, что неподалеку была река, свидетельствовали и все чаще сновавшие по дороге рептилии, вынуждавшие скакунов насторожиться, а то и вовсе притормозить.
Через несколько часов пути, устав от гнетущего зноя, они остановились на привал у каменного колодца. Вдали виднелся растянутый четками караван верблюдов. Судя по следам, еще недавно караван останавливался на этом самом месте, – в каменных корытах еще не успела испариться, не допитая кораблями пустыни вода. Наполнив ведро, Аарон в первую очередь пригласил испить юношу. Кони, устав ждать, когда хозяин добавит свежей, бросились допивать нагревшуюся в кормушках воду.