Вскоре у одного из дедушек Зои родился очаровательный мальчик, немного погодя у другого – миловидная девочка. Затем мужчины месте с жёнами вступили в коммунистическую партию и в ходе гражданской войны были расстреляны солдатами Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде, или просто Франко, и тоже в один день. Да, как говорится, дедушки и бабушки Зои были счастливы и умерли…
Итак, первая кровавая стычка националистов и коммунистов закончилась победой мятежников, которых поддержали нацисты и фашисты. Стало быть, Сталин получил первую, но не последнюю пощёчину от Гитлера. Цена этой – сотни тысяч, цена последующих – миллионы. Но завершающее слово в виде убийственного апперкота осталось не за Адольфом, а за Иосифом с его победой… любой, такой дорогой, ценой.
Детей расстрелянных коммунистов вывезли в СССР, где они прошли суровую школу интерната, голодную общежития, тесную коммуналки и в итоге получили компактную, размером с голубятню, «хрущёвку» на окраине Каинска.
Самостоятельно выученному ивриту в семье сефардов тоже нашлось место. В шаббат в ходу был исключительно язык предков, еженедельно предававший однодневному забвению даже «великий, могучий, правдивый и свободный русский язык». Исключение составляли только дни проведения субботников, на которых, хош не хош, приходилось трудиться.
Что касается недюжинных и многочисленных талантов Зои, то она не посчитала нужным выходить с ними на публичный уровень, если не считать благодарных карапузов детского сада «Антошка», в который молодая женщина устроилась музработником, по ходу расписывая стены и двери дошкольного учреждения сценками из добрых советских мультфильмов. В её шедеврах преобладали коты, зайчики и мышки. На одной из картинок, улыбаясь в роскошные усы, пили чай Кот в сапогах, кот Матроскин и Леопольд… кот.
Но дома Зоя регулярно организовывала выставки. По непонятной женской прихоти единственным кто видел её небезынтересные картины с замысловатыми сюжетами был её муж, следователь прокуратуры Борис Самуилович, из, не по-еврейски, простой семьи, которого в близком кругу называли не иначе как Борюсик. Он же был единственным слушателем музыкальных произведений Бетховена, Моцарта, Шуберта… и отрывков из поэм Гёте и Байрона на языке оригиналов. Зато аплодировал любимой жене любимый муж за десятерых, а за его «браво» в прозрачной на звук «хрущёвке» Зое частенько, но осторожно, выказывали неудовольствие соседи с первого по пятые этажи.