Это нам хирург рассказывал, на дежурстве. Он несколько лет в
море ходил, а теперь всё, сошёл на берег. Вразвалочку. По
молодости, говорит, было интересно, и опять же иностранные порты —
экзотика, впечатления. А потом наскучило. Полгода на твердую землю
только в бинокль смотреть — ради джинсов?
Да и за полгода, бывает, пару вывихов только вправишь, и вся
практика. Оно хорошо, конечно, что никто всерьёз не болеет, но
опыта на такой работе не наберёшься, квалификацию не повысишь. Ещё
и ту, что есть, потеряешь.
Такие пустые мысли копошились в голове, пока я просматривал
газету. Пустые — потому что в море я точно не пойду. Во-первых,
нужен врачебный стаж в три года, во-вторых, а зачем мне в море на
полгода? Джинсы? Магнитола? Замшевый пиджак? Итальянская
дубленка?
Смешно, да.
Я вернул газету, поблагодарил замполита, и отправился восвояси.
В палатку.
Наши все вернулись, и сейчас отдыхали. После учений положен
отдых, поскольку занять нас было нечем. Ещё раз строевой песней? Но
командиры устали. Это нам пустяки, идёшь себе, играешь автоматом, а
у командиров ответственность. Ведь всякое бывает. Даже холостым
патроном можно покалечить. Особенно себя.
Но не сегодня. Сегодня обошлось.
И мы устали тоже. Больше обыкновенного. Стрельба есть ещё и
акустическое воздействие, устаёшь от громких звуков. И автомат
тяжелый. И солнце горячее.
Потому все ждали ужина, а потом отбоя. Обеда сегодня не было,
его, обед, изображала полевая кухня, но вышло плохо. Пересол. Да,
наши готовили, наши. Думали, лёгкое дело, а оно вон как вышло.
Интересно, свиньи едят пересол? А что, разбавят водой до кондиции,
и кушайте, кушайте, поросята, очень у нас борщ сегодня вкусный.
Даже Атаманову читать не хотелось от утомления. Но он человек
сильной воли. Раскрыл «Поиск» и продолжил повествование о доне
Румате. Народ вяло, но потянулся, и через четверть часа нас было
столько же, сколько и вчера. Даже больше, потому что сегодня мы
голодные, а чтение отвлекает от еды. Меняет пищевую направленность
мыслей на созидательную: создание видений под воздействием
художественного текста.
Я зашёл в палатку и лег. Вообще-то не полагается, но и я тоже
устал.
Корчной... Значит, решился. Ну да, другого такого шанса может и
не быть.
Кто виноват?
Спасский! Он показал, что можно! Можно оставлять заработанные
призовые себе, жить на шахматные деньги в Париже, и хорошо жить. Да
ещё с третьей женой. Три жены! Ну да, кто-то живет последовательно,
кто-то параллельно, а кто-то и так, и этак.