Конечно, бывают и такие, кому одинаково любо и утром, и вечером, и восходу они рады, и закату тоже рады, – так это уж просто мерзавцы, о них и говорить-то противно. Ну уж, а если кому одинаково скверно и утром, и вечером – тут уж я не знаю, что и сказать, это уж конченный подонок и мудозвон.
– Как ты все хорошо рассказал, как тонко, а вот твой собственный моральный облик каков?
– Политикой партии и правительства не интересуюсь. Газет не читаю, скрыт, замкнут, способен на любое преступление.
– А все от пьянства, Веничка, все от алкоголизма. Разве обязательно – пить?
– Все ценные люди России, все нужные ей люди – все пили, как свиньи. А лишние, бестолковые – нет, не пили. Евгений Онегин в гостях у Лариных и выпил-то всего-навсего брусничной воды, и то его понос пробрал.
– Понос, говоришь, пробрал. А Александр Леонтович, промежду прочим, пишет про тебя: «…вот у него ошибка, правда, в другом: что Евгения Онегина от брусничной воды понос пробрал. А мне медики говорили, что брусничная вода – мочегонное». Но я, Веничка, тоже не лыком шит. Я тоже не лаптем водку хлебаю! Я тоже пошел к медикам, точнее, к одному медику – Сереже В. Медик он, правда, бывший, поскольку из мединститута его выгнали (за трезвость), так что теперь он занимается, в основном, метафизикой, самолечением и спасением человечества. – Эх, – сказал мне Сережа В., – Лесин, ты что же, не знаешь людей XIX века, дворян тем более – какие они нежные? Да их понос не то что от мочегонного, их понос даже и от слабительного пробрать может! Вот.
– Нет, я все-таки влюблен
И в поступь медицины, и в триумпы
Ее широкой поступи – плевок
В глаза всем изумленным континентам.
В самодостаточность ее и нагловатость
И в хвост ее, опять же, и в…
– Ладно, ладно. Ты вот что лучше, ты расскажи, за что тебя в свое время из МГУ выгнали?
– По подозрению в уникальности.
– А если точнее, какая была, скажем так, официальная формулировка?
– «Самосозерцание на грани нарциссизма».
– Ну, ты прямо принц какой-то. Ты что – принц?
– Принц должен быть черным. Черный принц! Он должен быть датским, маленьким и нищим! Остальные принцы не в счет.
– Согласен. Так за что все-таки выгнали?
– Четверых убил, шестерых изнасиловал, короче, вел себя непринужденно.
– Но за такие непринужденности, Ерофеев, тебя ведь могли и посадить.