Путешествовал Янз по дремучему лесу. Услышал он однажды хруст, топот – и вышел на поляну странный человек. Огромный, горбатый.
– Ты откуда? – спросил Янз.
– Здесь живу, по чаще брожу, – прогудел великан.
– Один? – посочувствовал Янз.
– Почему же один?
Снял великан свой горб, а это и не горб оказался, а маленькая избушка. Вышли оттуда жена и дети. Весёлые, хлопотливые. Стол накрыли, чаем с пирогами угостили. Папу Любоношу расцеловали – и снова в избушку.
Распрощался Любоноша с Янзом и пошёл дальше сквозь чащу ломиться.
Шёл Янз по дремучему лесу. Вдруг слышит такой хруст и такой топот, будто слон через заросли пробивается. Не испугался он. Стоит на поляне, дожидается. Тут вышел на него странный человек. Огромный-огромный, горбатый-горбатый.
– Ты откуда? – спрашивает Янз.
– Здесь живу, по чаще брожу, – прогудел великан.
– Один? – посочувствовал Янз.
– Почему же один?
Снял великан свой горб – а это вовсе и не горб оказался, а маленькая избушка. Выпорхнула оттуда жена, повыскакивали дети. Все весёлые, хлопотливые. Папу Любоношу расцеловали, Янзу поулыбались, стол накрыли, чай с пирогами устроили.
Тогда и Янз расстегнул свой рюкзак с окошечком.
– Вылезай, Энз! – говорит. – Тут все свои.
Вылез из рюкзака маленький человечек. Сам взрослый, а ноги у него не выросли. Сам далеко ходить не может, вот Янз и взял его с собой в путешествие. Тут же Энз с детишками игру затеял, в этом он мастер был.
Долго ли, коротко ли, настало время прощаться. Спряталось семейство Любоноши в избушку, и пошёл тот дальше сквозь чащу ломиться.
Посмотрел Энз им вслед и говорит Янзу:
– Отличный парень этот Любоноша. Не зря у него это прозвище именем стало. Пожалуй, я теперь тоже буду тебя Другоносом называть…
Забрёл один путник, Ист его звали, в незнакомые места. Глухая чаща, а там вдруг вывеска «Зоолес» – и касса.
Заплатил Ист, и тут же лесник схватил его и посадил в клетку на колёсах. Испугался Ист, кричит, а лесник посмеивается и везёт его по лесу.
Кого только там не было: и львы с носорогами, и зубры с медведями, и слоны с лосями. Такой лесной жизни насмотрелся Ист, какой и по телевизору не видал. Теперь он порадовался клетке, страшно ведь…