Гость встал, подошел к нам и приподнял мое лицо за подбородок.
– Не трогайте, умоляю, – прошептала мама, опуская голову еще ниже.
– Дочь? – спросил амнистанец.
Мама кивнула, инстинктивно отстраняя меня за свою спину.
– Откуда они? – спросил гость у градоправителя.
– А разве это важно? – небрежно отмахнулся господин Орторон. – Они ваши, если захотите.
– Мне важно знать, эти женщины были рождены в рабстве или захвачены? – пояснил амнистанец. – Если они не знали свободы, то вряд ли смогут приспособиться к вольной жизни.
– Мы были свободны! – неожиданно воскликнула мама, подняв взгляд и посмотрев прямо в глаза иноземца.
– Верю, – кивнул он. – А ты, дитя, ты помнишь вкус свободы? – обратился он ко мне.
– Плохо, но хотела бы вспомнить, – призналась я лишь после того, как получила тычок локтем в бок от мамы.
– Принимаю предложение, – принял судьбоносное для нас с мамой решение амнистанец.
– Замечательно! Закрепим сделку! – воскликнул градоправитель, подавая гостю рюмку осицы.
Вот так просто, за выпивкой, была решена моя судьба.
Ночью мы отбыли из Родинарии в далекую, полную загадок Амнистанию.
Дорога оказалась не такой долгой и тяжелой, как мы с мамой ожидали. В карете, где мы ехали одни, воздух был на удивление свежим и прохладным. А дорога казалась ровной, словно водная гладь в безветренный день. Мама даже смогла записать происходящее в тетрадь, решив завести дневник, «на всякий случай», как сказала она. О каком случае шла речь, я даже думать не хотела. Дело в том, что записи мама делала на нашем родном языке, чтобы я не забыла его, если напомнить будет некому.
Уже к следующему вечеру мы были в столице Амнистании. Нар Марино велел нам следовать за ним и повел в необычайно высокий дом, достигавший, наверное, самых небес. У меня закружилась голова от попытки рассмотреть, где же эта громада заканчивается.
– Здесь всего десять этажей, – улыбнувшись, произнес нар, заметив, как мы с мамой всматриваемся в небо. – Сейчас я устрою вас на ночь, а завтра решим с распределением, – загадочно проговорил он.
Мы во все глаза смотрели по сторонам, но все равно не успели рассмотреть даже часть окружающих нас чудес. Амнистания была словно другим миром, полным невероятного и волшебного. Очередным шоком для нас стала встреча с женщиной, цвет кожи которой напоминал шкуру лягушки.