– Было. Да не повелись, черти.
Ночи, как всегда в ту пору, стояли белые, светлые. Костер давно уже не горел, а так, мерцал углями, или, как говорят – шаял. На лесной опушке, одна подле другой, стояли палатки-двухместки и одна однушка, продуктовая. Чуть ниже, ближе к реке, пузырились горбами перевернутые, вытащенные на ночь на берег лодки.
– Геннадий Викторович, а Башня с Максом, знаете, как свою байду назвали?
– Знаю. «Титаником».
– Вот дураки-то! А у Тимыча еще хлеще – «Беда». Это из мультика все, из старого. И у нас – «Черная каракатица»… Геннадий Викторович… а вы меня весной в Хибины возьмете?
– Возьму, сама ж знаешь.
– Да знаю, – Лентя хитровато улыбнулась. – А Машку, подругу? Машка, знаете, какая сильная!
– Это Ивантеева-то, – прищурился Гена. – Она хоть на лыжах-то стоять умеет? Не-е… не возьму. Пока все зачеты мне не сдаст, не возьму, пусть и не просится.
– Она сдаст. Она очень с нами хочет. И сейчас бы пошла, да родители в отпуск уехали – все хозяйство на ней.
Ишь ты, оказывается, вечная прогульщица Ивантеева-то какая хозяйственная! Геннадий про себя хмыкнул, но вслух ничего не сказал – там видно будет. Нечего заранее обещать, тем более – детям.
– Геннадий Викторович, – выкладывая из котла остатки ухи, не отставала Ленка. – А вы что-то интересное под вечер рассказывали. Про какие-то камни.
– А ты что, не слышала?
– Не-е. Мы рыбу чистили, а потом – купались.
– Легенда такая есть, местная… – Гена прикрыл глаза. – Даже не легенда – быль или сказ. Кто как понимает. Местные вепсы с древних лет особым камням поклонялись. Большим серым булыжникам, что вокруг озер да в урочищах. Иногда и часовни в тех местах ставили, в священных своих рощах. Язычество – чего уж. А камни украшали рисунками, приносили жертвы…
– И людей?!
– Про людей – не слыхал, а вот петухов да лесную дичь – запросто. Непростые то камни, Лена. Говорят, по утрам они петь начинают.
– Как это петь?
– Не знаю. Не слышал никогда. Но вот есть шанс услышать. Мы ведь туда, к поющим камням, и идем – к Черному озеру.
Задумчиво посмотрев в небо, Геннадий помешал палкой тлеющие угли и продолжил, уловив заинтересованный взгляд девчонки:
– Говорят, когда камни поют, открываются иные миры. Местные зовут их – колну паллишт – «мертвые поляны».
– А почему мертвые?
– Наверное, потому что – иные. Иной сказочный мир и там же – красавица леса… или фея леса, лесная нимфа. Красавица с глазами-озерами и волосами, как солнце.