Рейдер бросил одного пленника совсем
рядом с облаком газа и с кляпом во рту, а второго тут же оттащил
подальше в сторону. Расположившись так, чтобы первый их не слышал и
не видел, он сразу приступил к допросу. Действовать нужно было,
пока действие газа не прошло и у пленника подавлена воля к
сопротивлению.
- Зачем вы шли за мной? – прогудел он
сквозь противогаз.
- Мы не шли за тобой, - кое-как
выговорил допрашиваемый, который являлся совсем молодым парнем.
- Я тебя сейчас зарежу к ебени матери
и покажу твою голову второму. Уж он-то мне после этого все выложит,
- снова прогудел старшина, не снимая с головы резинового
слоника.
- Пообещай, что отпустишь, -
прокряхтел пленник.
- Обещаю, - Ферр соврал и глазом не
моргнув.
- Проститутка. Ядвига. Она хотела,
чтобы мы грохнули тебя. Сказала, что ты как увидишь плащи людей в
черном сразу обосрешься. Сказала, тебя так будет убить легче
легкого, - сдал своего нанимателя он.
- Сколько хоть заплатить обещала? –
даже с какой-то отеческой интонацией поинтересовался бывший СБшник
стаба Каменистый.
- Десять горошин каждому.
- Аванс дала?
- Нет. Побоялась кинем.
- Получается, ты умер за десять
горошин и даже без аванса, - сказал Феррум с печалью и достал
Коготь.
- Нет! Ты обещал! – прокричал
несостоявшийся убийца и забулькал безжалостно перерезанным
горлом.
- А ты бы меня пожалел? – задал
старшина риторический вопрос хрипящему и истекающему кровью
человеку, у которого даже имя не узнал.
Ферр посмотрел на свой нож. На
лезвии, сделанном из когтя маленького скреббера, не осталось ни
капли крови. Он уже давно обратил внимание, что часть Неназываемого
ставшая его частью впитывает кровь того, кого он ей убил. Ему даже
нравилось убивать именно им. Вообще убивать людей он не любил, но
уж если нужно было это сделать, то лучше бы Когтем. Сразу после
такого убийства у мужчины даже самочувствие становилось лучше.
Словно он живца хватанул или кофейку с утра хряпнул. И потребление
живца действительно сократилось. Не сильно, но заметно. По-хорошему
это, наверное, следовало обсудить со знахарем. Но те специалисты,
что его смотрели, на фоне прочих странностей вызванных частичным
слиянием с Марлином, ничего не замечали, а он сам предпочел об этом
не говорить.
Допрос второго пленного прошел
примерно по тому же сценарию и дал такой же результат. Его старшина
тоже безжалостно зарезал. Ну а что с ними еще было делать? Понять и
простить? Они бы его и в самом деле вряд ли пожалели. Тюрем и
исправительных лагерей в Стиксе практически ни в одном стабе не
держали. Да и по здешним волчьим законам, его бы даже в самом
строгом стабе оправдали. По крайней мере, во всех, где он сам бывал
и даже в тех, о которых только слышал.