Так было до того момента, как я пришел к месту, где Шнырька
нашел кусок куртки Андросова, и дорого украшенные ножны. Зараза...
Это, кажется, герб Долгорукой!
И сейчас за ее ножны дерутся сразу несколько десятков гоблинов,
которые пришли в этот уничтоженный поселок. В этот раз их было
дохрена, никак не меньше полутора сотен. Явно спешили на помощь, а
потом увидели, что деревушка уничтожена, и давай ее грабить.
Кстати, деревня была огромной, и полегло здесь много гоблинов.
Видимо, одному из них и удалось сорвать с Марии ее ножны. Вот
только почему она их не подобрала? Не смогла? Тогда... почему?
Ранена? Или настолько вымоталась? Загадка... Надеюсь, она хоть
жива.
От Шнырьки я знал, что в этом Разломе сейчас больше тысячи
гоблинов, но он даже половины не проверил.
Здесь, судя по всему, была тяжелая битва, и головы всех гоблинов
оказались целыми. У них не было даже времени на то, чтобы собрать
свои трофеи. Может, хотели как можно скорее закрыть Разлом? Все
может быть.
Достал вновь Аквилу, и призвал только что убитую сотню
гоблинов.
— Отморозок, тот, что Пупсик, — обратился я к психованному. —
Можешь устроить здесь армагеддон!
Дважды ему повторять не пришлось, и он первым показал пример
гоблинам, и побежал вперед.
За ним я отправил свою армию, только Карамельку не пустил.
Впрочем, кошка была не против, она только-что отмыла свои лапки от
прошлых битв. Решил, что Карамелька будет более эффективной боевой
единицей, и может мне пригодиться в будущем, отдохнувшей.
Завязалась нехилая такая битва. Могу, в принципе, и дальше
пробежаться, но пока подожду. Вдруг этих гоблинов здесь соберется
намного больше, и они перекроют нам выход.
Нам... Надеюсь, они там живы. Вот что значит, один раз не пошел
с ними, и те нарвались на такой странный Разлом.
К слову, я еще так и не понял, как он поднял свой ранг, а значит
дальше меня ждет что-то любопытное.
Аквила танцует и поёт песнь смерти, я под ускорением, и не жалея
энергии, тоже рублюсь, даже не считая, скольких уже убил. А убил я
многих. Почему-то у меня на душе было паршиво. Они, блин, меня
звали с собой, а я не пошел, и теперь ощущаю неприятную тяжесть на
душе. Но мои эмоции не посчастливилось ощутить на своей заднице
гоблинам, которые уже стали отступать, но отступать некуда... Я-то
их не отпущу.