событий, духовных и нравственных категорий. И последнее. Желая быть верно понятым, я выделяю некоторые слова, сводя свою мысль к формуле. Называю это
«смысловой графикой». Ниже даю примеры мысли в её «графическом» виде.
«Красноречив был и результат: первая проба Глобализма, в форме интервенции в ряд государств идей интернационализма и «победы социализма во всём мире», была разгадана и отвергнута».
«Духовная дикость, вытесняя любовь и доброту в человеческих отношениях, приводит к утрате слов, выражающих эти чувства».
Виктор Сиротин
Март, 2014 г.
Предисловие к конкурсному реферату «Цепи свободы»
Всякая попытка понять что-либо начинается с информации. Имея множественные формы, она в печатной своей ипостаси зависит от пристрастий времени, определяющих как лживость, так и правдивость её. Не существуя сами по себе, эти обстоятельства увеличивают выбор, но усложняют объективное постижение мира. Это относится не только к путаным СМИ, но и к фундаментальным трудам.
Обслуживая нужды эпохи, первые, как правило, являются инструментом большой, маленькой или ничтожной политики. В «трудах» же нередко костенеет дыхание времени. Отсюда важность ощущения правды, базирующейся на совести. Совокупные с человеческим достоинством, они определяют судьбу народа, который сохраняет своё историческое содержание через позитивную преемственность поколений.
О философии как инструменте постижения реальности.
Полагаю, что философия, не теряя своей фундаментальной базы, должна отражать реалии не только во вселенской их ипостаси, но и принадлежащие конкретному бытию. Обращённая в заумь, в «разговоры» о Канте и Гегеле, философия отходит от жизни, вне которой её гуманный пафос теряет смысл.
Мысль должна выйти из кабинетов и, вкипая в жизнь, оберегать человека от пустой игры ума, как и от сладкозвучия сирен мирового маркета – могильщика всякого этнокультурного своеобразия. Не теряя духовных приоритетов и не выпуская из внимания нравственные критерии, мысль обязана реагировать на движение трагически меняющегося бытия.
«Выйдя на улицу», но не став площадной, философия должна быть частью жизни. В противном случае она, немногим отличаясь от схоластики Средних веков, либо умрёт, либо соскользнёт в потребительскую корзину обездушенного homo sapiens. Уверен, что материалом для философа могут служить не только академические издания, но и мудрость безвестного старика, и солнечный день, и лепет ребёнка.