А ведь именно она, отличая человека от животного, определяет
смысл личного и социального существования homo sapiens.
Последнее важно, поскольку в цепи общественного распада влечёт к «разряженности» всего духовно-культурного пространства. Именно в нём на протяжении веков реализовывали себя «злые ветры» и сокрушительные ураганы истории. Выламывая из древа человечества «высохшие ветви», именно они разметывали по вселенной пересохшие «листья» их, растирая в историческом небытии страны и народы, империи и нации, погребая в своих руинах целые цивилизации. По всему видно, что важен не столько факт и вовсе не поштучный пересчёт увядших и канувших в небытие «ветвей» и «листьев», а нахождение причин иссушения (хотя бы, со времён Шумера) в песках истории племён и народов. Наряду с древними парадоксами о себе заявляет феномен духовной и этической «разницы», подчас, напрочь исключающий политическое единомыслие, социальное единение и общественную солидарность. Так, если б не железная воля египетских жрецов и фараонов, то не было бы великой цивилизации Египта.
Последняя, являясь прямым наследником Шумеро-Аккадской цивилизации, легла в основу единой доктрины, которая определила систему знаний, части которой перешли в Малую Азию, Грецию, Карфаген, а затем в Европу (нынешним экономистам и политикам полезно помнить, что Вавилон торговал с другими державами и племенами исключительно собственной продукцией, а ввозил только сырье). Но и эта цивилизация оставила о себе лишь обломки, по которым всё же угадывается её великое прошлое.
Отступая от древних стен Вавилона к временам, когда Империи выстраивались из не менее прочного материала, – увидим тот же финал. Могучий Рим, прокладывая себе дорогу умом, правом, железом и мужеством, также не выдержал напора неподвластного ему роста новых общественно-политических формаций. Дикая стихия внеисторических племён, не имевших созидательных и цементирующих свойств, по факту, выполняла функцию размежевания и разрушения старых культур, расчищая почву новым. Выполняя «волчью» работу, она пожирала отстающие элементы общественной формации, после чего бесследно растворялась в новом жизнеустройстве.
«Рим погиб вовсе не по причине вторжения варваров, – пишет американский историк Уилл Дюрант. – Он погиб из-за умножения варварского населения империи…»