Я дрался с бандеровцами - страница 28
Но уже весной 1941 года стало ощущаться приближение войны. Обстановка стала какая-то тревожная, накаленная. Идешь по улице, встречаешь взрослых и слышишь разговоры о том, что скоро будет война с немцами.
Когда началась война, мы жили в центре города. На улице 1 Мая, в маленькой комнатке на 2 этаже. Накануне, в субботу 21 июня числа спокойно легли спать. Около четырех часов утра внезапно раздался мощный взрыв. Выбежали на лестничную площадку, там уже собрались соседи. Сначала мы все подумали, что, быть может, разразилась гроза. Но слишком уж сильный грохот был. А напротив нашего дома через дорогу стоял трех- или четырехэтажный дом, единственное на улице столь высокое здание, и оказалось, что вражеская бомба попала как раз в него. Смотрим – горит все, дым, развалины…
Тут мы всей гурьбой выбежали из своего дома и решили куда-то убежать. А куда? Побежали к реке Стырь, протекавшей через город. Думали, что там, может быть, бомбить не так будут. Но город бомбили страшно. А уже 25 июня у нас появились немцы.
Лавренюк Антон Иванович
Шли уверенно, с губной гармошкой в руках. Рукава рубашек закатаны. Этакие «герои». Идут по шоссе, и аж искры сыплются из-под подкованных ботинок. Дальше за пехотой пошли танки, причем в стволах торчали бутылки. Вроде как они и не воюют уже – всех разбили.
Матери тогда уже со мной не было, я остался один. Когда немцы стали стремительно наступать, она сбежала с командиром НКВД, с которым имела любовную связь. Так что накануне оккупации с улицы прихожу, а в хате никого нет. Меня просто бросили… Так я стал круглым сиротой. Надо себя как-то кормить, а как? У нас жили евреи, которым по религии в субботу работать было запрещено, поэтому я им помогал: то курицу резал, то печку растапливал. За это меня кормили.
Теперь снова об оккупации. Я не видел таких, кто бы встречал немцев цветами. В Луцке такого не было! В городе все было разбито и разбомблено. Луцк, надо честно признаться, в то время являлся небольшим провинциальным местечком, отстроились мы уже после войны с помощью советской власти.
Через некоторое время после начала оккупации начались страшные издевательства над советскими военнопленными. Этих несчастных собрали в лагерь и обтянули его колючей проволокой. Помню, как военнопленные расстилали на улицах простыни или большие куски ткани, после чего начинали искать в руинах и собирали на разложенные тряпки оставшиеся целыми кирпичи и камни. Их охраняли немецкие автоматчики с собаками. На измученных голодом и жаждой военнопленных было страшно смотреть. Обессилевших, не способных работать бедолаг оккупанты, засучив рукава, словно мясники на бойне, тут же на улице забивали прикладами насмерть… Все это вызывало ужас и сочувствие в наших мальчишеских сердцах.