Вскоре приехал отец, в то время работавший в районном политотделе, и привез к нам на прокорм двух пацанов восемнадцати или девятнадцати лет от роду: Ивана Березняка и Сашу Огородника. Они от голода уже ходить не могли, папа их подобрал под забором. Мама недели две поила их молоком, чтобы восстановить силы. Потом они постепенно пришли в себя. Сашка, помню, пошел работать на пекарню, чтобы быть возле хлеба. Ваня тоже где-то трудился…
Интересуешься, отчего произошел голод? Отвечу откровенно. Перед голодом зерна хватало, но на местах начали происходить ужасные вещи. Мама приходила домой с работы из сельсовета и горько плакала. Специальные комиссии ходили по домам и, если замечали кусок хлеба или лишнее зерно, тут же забирали и куда-то увозили. Когда же осенью 1933-го этот произвол прекратился и зерно стали возвращать, люди сразу же ожили.
Но сложности с питанием все еще оставались. Мы как-то после приезда отца зарезали бычка… На ночь окна обычно закрывали деревянными ставнями, а двери – металлическими штангами. Вдруг в сумерках кто-то стучит в окно. Отец выхватил «наган» и говорит: «А ну-ка, все на печку лезьте!» Что-то стукнуло в ставню, посыпались осколки стекла. Тогда папа пару раз выстрелил в окно для того, чтобы напугать неизвестных. Когда же он вышел во двор, то встретил прибежавшего на шум соседа Костю. Больше там никого не было, но в кустах они нашли фуражку другого соседа, жившего неподалеку. Получалось, что если бы отца не было, то у нас бы все мясо забрали. Еще страшнее приходилось тем, у кого имелась корова. Приходилось приковывать ее за ноги к стенкам сарая и надевать железный ошейник за шею. И все равно не помогало: у моей тети какие-то воры отрезали корове голову и ноги, а тушу забрали. Таков был страшный 1933 год…
В 1934-м я пошел в школу, месяц проучился в первом классе, после чего учителя перевели меня во второй. Букварь я уже знал наизусть, потому что когда сестренка Люба ходила в школу, то я вместе с ней занимался. Неплохо рисовал. Учились мы на украинском языке, русский преподавали несколько раз в неделю.
Жизнь в предвоенные годы стала несколько лучше. Тракторов тогда еще не было, пахали на лошадях и волах. Автомобили тоже встречались редко, хотя помню, что отца из политотдела на выходные домой привозили на легковой машине. Но все равно: заработал магазин, пошли хорошие урожаи. Появилась в свободной продаже огромная буханка белого хлеба, которую называли «бонда». Кроме того, в магазине свободно продавались мясо, соль, спички и сахар. Жизнь налаживалась.