– Кузьмин согласился. Завтра пойдет в избирательную комиссию. Таким образом, проект «КОК» стартовал.
– Что за Кок?
– Красный ответ Квасову.
– Ответ… Уверен, что поможет? – сколь острым, въедливым был взгляд самых важных глаз.
– Уверен.
– Хорошо… Надо отметить. – Самая важная голова обернулась к сидевшему рядом человеку. – Возьми там виски… – И вновь глаза на Григория. – А как ты собираешься с ним общаться? Он тебя не вычислит?
– Куплю два мобильных телефона. Один ему, другой мне. Он будет знать номер только этого телефона. После выборов избавлюсь от симкарты. Кроме того, я ему представился как Юрий Иванович. То, что я из Москвы, разумеется, не говорил. Так что никаких концов.
– Хорошо…
Часть содержимого бутылки перешло в четыре изящных стаканчика. Руки подняли их над столом.
– За успех.
Ополоснув горло, виски направилось в желудки, дабы совершить там необходимое действие, столь ценимое людьми.
– А как наши дела?
– Нормально. Поводов для беспокойства нет.
– Не финтишь? – Пара глаз вновь смотрела на Григория въедливо, изучающе.
Выдержав нужную паузу, он абсолютно спокойно проговорил:
– Я клиентов не кидаю. Мне мое имя дорого.
– Ну, тогда еще по одной. За наши успехи.
Бутылка поделилась другой частью своего содержимого, произведенного в далекой Шотландии, где из ячменя умеют делать не только пиво и кашу. Благородная жидкость в очередной раз произвела достойное действие на глотки.
– По третьей сам Бог велел, – вновь прозвучал самый важный в помещении голос. – За прекрасных дам. В смысле, чтоб давали почаще. – Каким жизнеутверждающим был высокий смех.
Бутылка не стала скупиться, отдала остатки содержимого. Третья порция была дружно поглощена присутствующими глотками.
– Все. Пора отдыхать. До завтра.
Оставшись в одиночестве, Григорий отправился на второй этаж. Здесь в большой светлой комнате работало с два десятка человек. Одни проверяли подписные листы, другие готовили письма избирателям, третьи раскладывали агитационные материалы. Штаб действовал.
Внимание было продемонстрировано каждому. А попутно – осуществлен контроль. Ничего нельзя пускать на самотек – этого принципа Григорий придерживался неукоснительно.
Через час люди отправились по домам. Остались только Григорий и худенькая, голубоглазая секретарша Оля. Она выглядела вконец усталой.