– На съемку! Ребята, съемка!
А Олег заявляет:
Вот пока раков не съедим, ни о какой съемке и речи быть не может.
Да, были такие «заявления». Ждали нас, задерживали мы немного, а потом все нагоняли, все делали, никакого отставания в плане не было, работа шла. Немножко, конечно, шокировало старшее поколение, что, вот, мол, такая молодежь. Как нас теперь шокирует молодежь нынешняя.
– Что такое?! Как это?! Мы снимаем таких актеров, а они, понимаете ли, раков едят! Пока не съедят – не придут! А?!
Ну, ничего. Я считаю: а когда же поступать алогично, как не в молодые годы? Если молодой человек весь «запрограммированный», то какая же это молодость, к черту! Поэтому какие-то наши «запои» в то время – это чушь. Гусарили, выпивали, конечно, но это все было с нас, как с гуся вода.
Пение Олега, его «концерты» тех лет – это тоже все из области «гусарских похождений» и вот такого проявления души, неординарности. Да, Олег очень много пел. Пел модные песенки тех лет… По-моему, тогда уже и Галич подпольный был. Володя Высоцкий – еще нет. Я его по молодости тоже очень хорошо знал, и тогда он еще пел в основном шлягерно-блатную тематику. Свои он еще, может быть, только пробовал. А у Олега градация была очень резкая: романсы (очень любил наши, классические) и матерная блатняга. А я снимался еще параллельно, не помню сейчас, в какой картине, и уехал туда. Недели через две приезжаю и вижу: на «коньке» крыши сидит Олег с гитарой и, по-моему, Володя Колокольцев с ним рядом. И горланят какую-то блатнятину на всю округу, на весь этот двор. В те времена там не очень обращали на это внимание. Это сейчас вызовут наряд и все такое… А тогда это был «Куряж» – одесский «Куряж»: там видели и не такое. Но все-таки это был «номер». Такое и «Куряж» не часто видел, чтобы сидели люди на крыше уровня третьего-четвертого этажа старой постройки. Я крикнул:
– Олег! Сверзишься!.. Ты что!
Но, когда он был в настрое, остановить его было очень трудно. Потом я их как-то подманил с этой крыши, сказав, что у меня «что-то есть с собой». Олег крикнул:
– А-а… это другое дело! Сейчас придем…
Так что гусарили напропалую… Был там какой-то конфликт у них, но я-то его не застал. Опять конфликт с режиссером, и все это, конечно, ерунда, но по тем временам и по тому еще опыту и багажу конфликт казался Олегу очень серьезным. И его поведение было как вызов. Причем он сел на «конек» крыши над номером режиссера Анненского, чтобы тот слышал все, «что он о нем думает» и поет. Вот такие были проявления… Конечно, то, что я рассказываю, – это Даль, не похожий на того Даля, который был уже известен и популярен потом.