Смска пришла неожиданно и вывела сидящего человека из транса; включенный на полную мощность кондиционер за несколько минут нагнал в салон столько прохлады, что Канн поежился. Уменьшил напор воздуха, достал из кармана телефон и удивленно крякнул – номер два икса пять. Ба-а-а, да это же самый главный и известный по всем Уровням Осведомитель. Давненько не писал, давнененько – изредка они даже пользовались услугами этого странного типа, способного напрямую, подобно представителям Комиссии, подключаться к информационному полю мира.
Чего он хочет?
После снятия блокировки, на экране развернулось текстовое сообщение:
«Вами интересуется некто Марго Полански. За информацию платит много. Предоставить?»
Аарон некоторое время перебирал в голове своих знакомых и тех, о ком когда-либо слышал, но имя Марго Полански среди них не значилось. Спустя минуту он решительно набрал – «нет».
Получил ответ: «Принято», вернул телефон в нагрудный карман и вывел машину с парковки Реактора.
На урны у ворот взглянул с раздражением – пусть их по приказу Начальника чистит кто-то другой.
– Скажи, ну зачем… – он едва не сказал «на кой ляд?», – …нам новый чайный сервиз? Мы у себя в гостях собираемся принимать высокопоставленных лиц?
– А что, чай пьют только высокопоставленные лица?
Мила выглядела искренне удивленной. Одетая в красный брючный костюм, с аккуратной прической и макияжем, она напоминала ему куколку – фарфоровую игрушку, какие обычно выставляли для туристов в сувенирных магазинах. В чепчиках.
– К нам ведь изредка будут заходить твои друзья?
«Твои друзья» прозвучало так, будто его друзья пожизненно собирались остаться его и ни в коем случае ее.
И еще неприятно резануло слух намеренно безударное «изредка» – Аарон вдруг почувствовал себя так, будто попал в ловушку.
– А твои не будут? – неожиданно зло спросил в ответ.
Мила не обиделась – кивнула с готовностью:
– Будут.
Ему почему-то не полегчало. А что, если ее подруги такие же, как и она сама? Спросил сам себя: «Какие?» – и сумел подыскать лишь одно подходящее определение – правильные. Слишком.
– А те чашки, что уже есть в доме? Их куда – на помойку?
– Зачем на помойку? Ты же любишь пить из них чай?
– То есть я буду из своих, а «друзья» из сервизных? Для чего вся эта показуха?
– Зачем ты так говоришь?
На этот раз Мила обиделась. Взгляд остыл – будто на пруд в солнечный день опустился туман, – накрашенные губы поджались, между тонкими бровями пролегла едва заметная морщинка. Эту морщинку за последние два дня, с тех пор как рассказал ей о своей работе, он видел слишком часто.